[mudstork]

Название фанфика Выбор
Автор Кадаверциан
Бета Hei Shepard
Рейтинг R
Пейринг/персонажи Рокэ/Ричард
Жанр romanse
Статус закончен
Предупреждения ООС и AU
Дисклеймер Выгоды не извлекаю, персонажи мне не принадлежат.

Особняк Ворона. Огромный дом, в котором так легко заблудиться с непривычки, каждый раз преподносит сюрпризы. То вместо того, чтобы выйти к библиотеке, Дикон попадает в кабинет своего эра, то натыкается на, кажется, вездесущих кэналлийцев, обсуждающих своего соберано. Вот и верь всему, что тебе рассказывает Штанцлер. Как поверить, что Ворон - воплощение жестокости, если он лично занялся твоим лечением? Как заставить себя ненавидеть предателя и убийцу отца, если он вытаскивает тебя за уши из каждой передряги и учит? Пусть жестоко тыча носом в собственные ошибки, но учит же, хотя мог бы проявить жестокость и оставить Повелителя Скал без, скажем, фамильного кольца или без жизни. Никто ведь не помешал бы Алве приехать в аббатство на полчаса позже, когда все было бы кончено. А потом легкая тень улыбки на губах - и все, никаких надорских смутьянов не существует в природе. Но он приехал и помог. А потом приказал забираться на Моро и сказал что-то такое, отчего отчаянно снова захотелось его - нет, не убить, но ответить так, чтобы у Ворона не нашлось слов. Но не вышло. Слишком уж ты молод, Ричард Окделл, чтобы на равных играть со своим эром. И вряд ли дотянешь до его уровня хоть когда-нибудь.
Ричард остановился, поняв, что пока он раздумывал о странном поведении своего господина, ноги сами привели его к кабинету Ворона. Первой мыслью, пришедшей в русую голову оруженосца, было уйти к себе. Но Ворон обязательно услышит, если Дикон развернется и пойдет назад. Вот правду говорят про то, что Алва ведут свой род от Леворукого. А чем иначе объяснить прямо-таки сверхъестественный слух Первого Маршала и чудовищное внимание к мелочам? Так что Ричард решил проявить твердость и незыблемость и, тяжело вздохнув, шагнул в кабинет. Боялся он зря, Рокэ сейчас был не в состоянии прислушиваться к шагам, язвить и вообще как-то действовать. Мужчина спал, уронив голову на скрещеные руки, и чуть заметно хмурился, когда одна прядка падала ему на лицо.
Ричард, привыкший видеть Ворона полным сил в любое время суток и порой не понимающий, как можно быть настолько активным, был удивлен. Ворон, оказывается, вовсе не сверхъестественное чудовище, которым его привыкли звать за глаза, а обычный человек. Просто у него слишком много дел, а выполнять их он привык максимально эффективно и точно. Так что в кресле спал не воплощенный кошмар всех Людей Чести, а просто уставший до последней черты человек, уснувший там, где его застал сон. Это открытие следовало обдумать, поскольку оно совершенно не вязалось с тем образом, который ему красочно рисовали эр Август и матушка.
В камине что-то щелкнуло, и Ричард покосился на спящего - не проснется ли, а то насмешек потом не оберешься. Но Ворон, похоже, уснул крепко. Стрельнувший уголек сделал доброе дело, выведя Повелителя Скал из ступора, в который тот впал, увидев Алву мирно спящим, и заставил действовать. Дик подкинул несколько поленьев в камин, поддерживая угасающее пламя, и, повинуясь какому-то неоформившемуся до конца желанию, подошел к Алве и отвел с его лица мешающую прядь. Рокэ сразу же перестал хмуриться и, блаженно выдохнув, улыбнулся. Улыбка Первого Маршала не была ни язвительной, как чаще всего случалось видеть Дику, ни скучающе - светской. Просто улыбка человека, которому снится что-то хорошее. Дик, сам не зная отчего, тоже улыбнулся и тихонько вышел за дверь. У кабинета он чуть не сбил с ног Хуана, разыскивавшего своего соберано.
- Дор Рикардо...
- Тише, Хуан, Эр... монсеньор спит. - кэналлиец в ответ на это только коротко кивнул и, по-военному развернувшись, пошел вниз, ступая неслышно, как кошка. Ричард тоже решил последовать примеру Хуана и пошел к себе. Спать не хотелось, пить тоже - юноша был бодр и свеж как майская роза. Так что он достал чернила и дневник и решил записать все то, над чем задумался сегодня. Если записывать прошедшее за день, то на бумаге гораздо ясней видны все связи, которые можно скрыть за словами и полунамеками. А ненужные записи всегда можно сжечь.
Эр Август, да и почти все, говорят, что монсеньор - враг Людям Чести. Ну, он же не вызывает их на дуэли по списку. И потом, если он враг, то зачем он меня взял в оруженосцы? Если только из прихоти, то зачем он меня учит и помогает? Зачем лечил сам, хотя мог бы и оставить до прихода врача? Или вообще не обратить внимания. Или просто потому, что я - его оруженосец, он за меня отвечает? Ну так это у всех так, только сомневаюсь, чтобы Ариго или ур-Ломбах вставали за моей спиной на дуэли или отыгрывали коня и кольцо. Но зачем это Ворону?
Ричард задумчиво провел кончиком пера по щеке и, припомнив выражение лица Ворона, быстро дописал:
Интересно, а что видит во сне Ворон, если так славно улыбается?
Он присыпал короткую запись песком и, подождав, пока чернила просохнут, убрал дневник в шкатулку, привезенную из Надора. Здесь все его записи будут в полной сохранности. Никому из прислуги не придет в голову шарить в вещах Окделла. Ричард еще немного посидел у окна, бездумно разглядывая внутренний дворик, но потом все же лег в постель, заметив, что хоть это и романтично - сидеть, размышляя всю ночь, но вставать завтра все же придется рано. Фехтование пропускать нельзя.
А Первому Маршалу, мирно спящему у себя в кабинете, снился его оруженосец. Не Придд, а Окделл. И еще снилось Ворону, что история Талига пошла чуть иначе, и Эрнани Святой сам сдался Фердинанду, уйдя в почетную ссылку с сохранением жизни и лишением титула. И никто не мог помешать ему, Рокэ Алва, завести дружбу со своим оруженосцем, а то смотрит на него как на врага, право слово. И Дикон из сна совсем не похож был на Дика реального, этот Дик улыбался весело и беззаботно, у него не было выражения суровой непримиримости на лице. Да и вообще вел он себя не как рано повзрослевший человек, обремененный грузом забот, а как нормальный семнадцатилетний парнишка, только что покинувший Загон и радующийся каждому дню на свободе. Ворон улыбался во сне и размышлял о том, как бы сделать так, чтобы и этот Окделл его не боялся. Проснулся Первый Маршал от того, что сон оборвался, а ему на смену пришли видения о Торке и холодных буранах. Открыв глаза и отметив, что его угораздило заснуть в кабинете, Рокэ нашел и причину резкого снижения температуры во сне. Ветки цветущей сирени, распахнувшие окно, дали доступ в помещение ночному дождю и ветру, а теперь, когда дождь все-таки кончился, наполняли комнату своим ароматом. Алва потянулся, разминая затекшую от сна в кресле спину, и, прикрыв окно, отправился к себе. Ночь - это замечательно, но с утра нужно дать жизнь одной задумке и попытаться расшевелить Ричарда Окделла. Может, он все же умеет улыбаться?
В Олларию пришло утро. Солнце прилежно освещало спальни, в которых дремали Люди Чести, Лучшие Люди, предатели, убийцы и просто люди. Во Дворе Висельников заканчивали дележ добытого за ночь, собаки вяло брехали, оправдывая свою кормежку. Короче, утро было самым обычным.
Ричард проснулся в удивительно хорошем настроении, что было редкостью с тех пор, как он поселился в особняке Ворона. Обычно каждое утро он встречал как утро собственной казни, если не хуже. Но, в конце концов, среди унылых будней должны иногда встречаться пусть и редкие, но от того не менее ценные счастливые дни. Так что юноша быстро умылся, с прискорбием отметив, что бриться ему все еще рано, и, прихватив с собой шпагу, отправился во внутренний дворик, где происходили его ежедневные тренировки с Вороном.
Алва, проснувшийся раньше своего оруженосца, уже был внизу и о чем-то разговаривал с Хуаном. Выглядел он так, словно всю ночь провел в своей постели, а не в неудобном кресле. Ричард подозревал, что у Ворона должна зверски ныть спина, но тот, казалось, не испытывал никаких видимых неудобств, отдавая кэналлийцу последние распоряжения. Ричард, в который уже раз поразился выносливости своего эра и решил все-таки обозначить свое присутствие. А то, не дай Создатель, Алва, или, того хуже, Хуан решит, что герцог Окделл подслушивал.
- Доброе утро, монсеньор. - Дик склонил голову перед Вороном, как того требовал этикет, и коротко кивнул Хуану. В конце концов, нет ничего постыдного в вежливости к нижестоящим.
- Вы в этом уверены, Ричард?- Ворон коротко улыбнулся в ответ на приветствие Дикона и обратился к кэнналийцу: - Хуан, скажите Пако, чтобы оседлал Моро и Сону. Остальное я уже сказал. Можете идти. - Хуан ушел в конюшни, а Рокэ, повернувшись к Дику, поинтересовался немного удивленно:
- Как, вы даже не поинтересуетесь, куда мы едем так рано? Полагаю, Придд мог бы поучиться у вас выдержке, юноша. - в голосе Алвы дрожит смех, но не обидно-холодный, которого удостаиваются почти все представители дворянства славного Талига и сопредельных держав, а просто легкий смех, приправленный каплей любопытства. Ричард с удовольствием прислушивается, ловя новые ноты в голосе Рокэ, и надеется, что такое будет происходить еще, потому что слушать такой голос - одно удовольствие. А Рокэ продолжает говорить, словно не замечая блеска в глазах и того, что Ричард подается вперед, чтобы лучше расслышать. - Впрочем, предвосхищая ваш вопрос, отвечу. Я решил дать вам несколько уроков, отличающихся от наших обычных занятий. Скоро война и вы, как мой оруженосец, должны меня сопровождать на нее. А мне очень не хочется отсылать ваше хладное тело в Надор после первого же сражения и писать соответствующие случаю извинения и соболезнования вашей матушке. - Рокэ развернулся, и Ричард только сейчас заметил, что одет Ворон для поездки, а не для урока фехтования.
- Ричард, поторопитесь. Сона, как и всякая дама, ненавидит ожидание. Может и обидеться. - Дик сорвался с места и помчался в свою комнату. Он подхватил колет и, застегивая его уже на бегу, вернулся к воротам. Рокэ, к тому моменту уже успевший сесть в седло, только скользнул взглядом по Ричарду, но промолчал.
Дикон, держась, как и полагается оруженосцу, на полкорпуса позади своего господина, выехал из особняка. Алва направил Моро к выезду из города, а Ричард, осмелев и решив, что за один вопрос ему ничего страшного не будет, поинтересовался у Рокэ:
- М… монсеньор, вы сказали - война? Но… с кем? – Дик посмотрел на Алву, но смог увидеть только краешек рта, изогнутого в улыбке, да то, как дрогнули ресницы, на секунду скрывая синие глаза.
- Разумеется, война будет, и это не может не радовать. Кто-то, кому мир не по душе, обязательно нападет. Мы ответим тем же – вот вам и война, юноша.
Дикон не разделял радости своего эра по поводу грядущей войны и беспокойно оглядывался, словно нападение могло произойти прямо сейчас. Но Оллария была настроена мирно и дружелюбно, никаких шпионов с секретными миссиями видно не было, так что он расслабил напрягшуюся было спину и выехал за пределы города.
- А с кем - это еще проще. Гайифа, Дриксен, Гаунау, Бордон и еще с полдюжины государств готовы пощипать перышки Талигу, если почувствуют, что тут есть чем поживиться. Политика всегда идет об руку с войной.
За разговорами Ричард и не заметил, как они свернули с дороги на тропинку, и опомнился только тогда, когда лошади остановились на берегу реки. Здесь Данар тек быстрей, чем в черте города, и мерный плеск волн волн о берег навевал размышления о прекрасном. В частности, о поэзии Вальтера Дидериха. Вот только откуда бы у поэта взялись сравнения неба и синих глаз Ворона, понять этого Ричард не мог. Но вот всплыло в мозгу и не уходит. Рокэ тем временем расседлал Моро, и, сняв колет, повесил его на ближайший сук.
- К бою, Ричард. Или вы так и планируете просидеть всю войну в седле, философски созерцая бой? – Дик залился краской, но с Соны слез, и, последовав примеру Ворона, отпустил мориску пастись. Далеко убежать Моро ей не даст.
- Нет, эр… монсеньор, не собираюсь. – Ричард хотел было привычно обидеться, но одернул себя. Обижаться на правду – удел навозников, а он действительно замечтался, так что замечание было справедливым.
- Ну, раз не собираетесь…- мурлыкнул Алва и тут же начал атаковать, не размениваясь на приветствие и не давая Дикону встать в позицию. Не ожидавший такого начала Ричард начал пятиться назад, пока не запнулся о камень и не упал на землю. Хорошо еще, успел сгруппироваться и не позорно хлопнулся на спину, а коснулся земли бедром и ладонью.
- Урок первый, юноша. В бою никто не будет ждать, пока вы соответствующим образом поприветствуете врага. Все расшаркивания и салюты – в Нохе. На войне – убивают. Много, часто и совершенно безжалостно. – Рокэ встал у ног Ричарда и наблюдал, как тот поднимается. Когда Дик встал, ему в грудь уперлось острие шпаги.
- Если упали, никогда не вставайте навстречу удару. Или уходите вбок, или назад. Это прописные истины, но, учитывая уровень ваших учителей, я думаю, для вас это будет в новинку. Продолжим. – Спохватившись, Окделл приготовился отражать нападение. Ворон же не торопился нападать. Он спокойно прохаживался по поляне с таким видом, словно находился сейчас на приеме у короля и развлекает Повелителя Скал разговором.
- Урок второй. Никогда и никого не оставляйте за своей спиной. Не все столь благородны, чтобы не метить в спину. – Рокэ совершенно беззаботно улыбался и чуть жмурился, когда ему случалось вступить в полосу солнечного света и лучи падали ему на лицо. Дик внимательно слушал и старался вовремя поворачиваться, так, чтобы Алва не оказался у него за спиной. Голос Ворона звучал ровно и тихо, он убаюкивал, уговаривая поверить в то, что ничего страшного не произойдет и можно расслабиться. А зря… Расслабляться в обществе Ворона – чревато…
- Ну и третье. Пожалуй, самое важное. Не расслабляться. – еще продолжая говорить, Ворон сделал выпад. К своей чести, Дикон смог сосредоточиться и сумел его парировать. Алва улыбался. Улыбался, нападая, улыбался, меняя скорость атаки. Он, похоже, получал колоссальное удовольствие, гоняя Ричарда Окделла по берегу и с легкостью уклоняясь от его попыток пробить кажущуюся такой небрежно – легкой защиту. Солнце то било в глаза, ослепляя и вышибая слезы, которые приходилось смаргивать, то веселыми брызгами дробилось на клинках. Дик уже потерял счет времени, когда Ворон остановился и вложил шпагу в ножны.
- На сегодня довольно. Раздевайтесь. – Алва произнес это совершенно спокойно, словно это не он только что сражался с Диконом так, словно герцог Окделл - его личный враг, убивший одновременно всю семью Ворона и Моро в придачу. Услышав это распоряжение, Дик сразу вспомнил историю о связи Первого Маршала и Джастина Придда и побледнел, раздумывая, куда бы ему бежать, если Ворон начнет склонять его к гайифскому греху. Рокэ Алва минуту любовался серым ошарашенным лицом своего оруженосца, а потом, улыбнувшись, продолжил:
- Или вы собрались ехать через столицу в таком виде? – Вид действительно был неважный – рубашка и бриджи были перемазаны травяным соком и землей, сапоги покрылись слоем пыли - это было памятками о том, как Алва учил его правильно падать, уходя от ударов. Волосы тоже растрепались, да и запах… Ричард вздохнул, в очередной раз мысленно обругав себя олухом, поведшимся на подначку Ворона, и начал стаскивать с себя грязную рубашку. Когда Дик закончил раздеваться, оказалось, что Ворон уже давно его опередил и теперь, прислонившись к иве, смотрит на воду. Ричард хотел было что-то сказать, но осекся, увидев шрамы на спине своего эра. Уже зажившие, они все равно представляли собой не самое приятное зрелище, но притягивали взгляд.
- Налюбовались? – Алва не соизволил даже повернуть голову, прекрасно чувствуя спиной изумленно-растерянный взгляд юноши. Мужчина вошел в воду и поплыл, уверенно и сильно преодолевая течение. На несколько секунд Рокэ скрылся под водой и вынырнул уже ближе к середине Данара. Развернувшись к берегу, он удивленно приподнял брови, заметив, что Ричард не спешит следовать его примеру.
- Смелей, или вы боитесь простудиться, юноша? – Ричард скорбно вздохнул и начал медленно заходить в воду. Данар был не то чтобы сильно холодным, но именно здесь его питали подземные ключи, остающиеся холодными в любое время года. Но то ли Ворон этого не знал, то ли не придал этому значения, но так или иначе о возможной опасности Ричард предупрежден не был. Сперва все было отлично. Дик, вспоминая детство в Надоре, нырял, а потом решил поплыть по течению вниз. В какой-то момент он решил, что купаться, пожалуй, хватит, и стал выгребать к берегу. Плыть против течения было сложно, вода пыталась снести Повелителя скал, но он упрямо шел к своей цели. Берег был почти рядом, но доплыть до него Ричарду было не суждено. Ногу сперва обожгло холодом, а потом она отнялась совсем. Наверное, не запаникуй Ричард, он смог бы доплыть до берега, но Дик испугался и, пару раз суетливо взмахнув руками, ушел на дно, предварительно здорово нахлебавшись воды в попытке выплыть. В какой момент сознание отключилось, он уже не запомнил. В себя Ричард пришел на берегу, и первым, кого он увидел, был Ворон. Выглядел мужчина как-то взъерошенно, а в его глазах читалось явное облегчение от того факта, что Дик жив и относительно здоров.
- Что привело вас к решению свести счеты с жизнью? Неужели утопиться для вас предпочтительней, чем быть моим оруженосцем? – Облегчение в глазах Алвы сменилось ехидством пополам с желанием узнать правду.
- Нет… Я... у меня ногу свело, левую. Простите, монсеньор.
- Прощать вас не за что, поэтому не буду. А теперь извольте не орать – будет больно. – Рокэ достал свой кинжал и до крови уколол Ричарда в бедро. Ранка вышла хоть и не большой, но весьма чувствительной. Сведенные мышцы тут же отпустило.
- Вообще, на такой случай я бы посоветовал вам возить с собой обыкновенную иглу. От нее след меньше остается и действует не в пример безболезненней. Одевайтесь, и поедем обратно. На сегодня приключений достаточно. – Ворон встал и, вложив кинжал в ножны, отошел к Моро, а Ричард начал одеваться, стараясь не задерживаться слишком сильно.

Почти у самых ворот Ворон придержал Моро и, дождавшись, пока Ричард с ним поравняется, распорядился:
- Езжайте по своим делам, юноша. Но к вечеру извольте появиться в особняке при полном параде. Я вынужден идти на бал, а почему я должен страдать в одиночестве? – Дикон только молча кивнул и тронул поводья мориски. Сона махнула хвостом и не спеша пошла по дороге. Ричард решил, что погулять по городу можно и пешком, так что он передал лошадь на попечение Пако, на пару минут заскочив в особняк Первого Маршала, и отправился на прогулку. В «Шпаге и Шпоре», куда он заглянул перекусить, Ричард заметил Наля – тот сидел с кружкой вина и мечтательно глядел на огонь. Дик, до этой минуты не ощущавший ни малейших признаков усталости, понял, что ему совершенно необходимо посидеть у камина. Заказав трактирщику обед и вино, он надвинул шляпу поглубже на лицо и, подойдя к Реджинальду со спины, хрипло поинтересовался:
- Ждете кого, сударь, или место свободно? – кузен чуть ли не подпрыгнул от испуга, и кружка с вином, до этого крепко лежавшая в ладони Ларака , заплясала, грозя облить своим содержимым одежду Наля.. Дик засмеялся и, протянув руку, утихомирил разбушевавшуюся посудину.
- Наль, это всего лишь я. Что ты так перепугался, а?- он сел напротив кузена и, сняв шляпу, пристроил ее рядом с собой.
- Просто я тебя не узнал и не ожидал здесь встретить. – Реджинальд пожал плечами, извиняясь, и улыбнулся Дику:
- А что, ты под дождь попал? У тебя волосы влажные.
- Нет, я просто купался. – подошедшая служанка быстро сгрузила с подноса вино и обед, и Дик, не забывая отдавать должное вину и тушеной баранине, стал в красках рассказывать кузену о сегодняшней тренировке. Но Наль, вопреки мыслям Дика, не рассмеялся над случившимся как над веселой шуткой, а наоборот - тревожно вгляделся в лицо Повелителя Скал.
- Рич, скажи, Ворон… он ничего не сделал с тобой?
- Да брось, - Дик улыбнулся, - он никогда не будет спать с оруженосцем – это пошло.
- Попахивает его же словами, ох нехорошо это, Дик. – Наль был неумолим.
- Ну да, но все равно, зачем ему это? Он просто не хочет отправлять мой труп матушке, вот и учит.
- Затем, чтобы опозорить Людей Чести, Дик. Это же Ворон, пойми. – вино мгновенно стало горчить, а мясо приобрело отчетливый привкус тухлятины. Ричард медленно сосчитал до двадцати и обратно и поднял взгляд на кузена.
- Ему только того и надо, чтобы втравить тебя в скандал. Дик, зачем ты присягнул ему в Фабианов день?
- Знаешь, Наль, мне нужно идти. Нужно еще забрать перья и написать письмо домой. Я пойду, пожалуй. – Оставив последний вопрос кузена без ответа, Ричард вышел из трактира, оставив на столе несколько таллов в уплату обеда.
С чего бы это кузен начал так набрасываться на Ворона, Ричард понять не мог. Ведь ничего же не произошло, верно? А если бы в Данаре тонул не он, а Наль, Рокэ бы тоже его вытащил. Или бы не стал? Поступки Первого Маршала сложны для понимания, но все, что он делает, он делает только по своей воле. С такими мыслями Дик вернулся обратно в особняк Ворона и поднялся в библиотеку. В конце концов, чтение поможет ему отвлечься, а там, глядишь, и можно что-то придумать. Он пододвинул кресло к столу и, пристроив «Описания двадцатилетней войны» на столешницу, углубился в чтение. Спустя какое-то время Дик уже торопливо перерисовывал схему расстановки войск и, мысленно примеряя на себя черно-белую перевязь Первого Маршала, набрасывал вариант атаки, стараясь не заглядывать в книгу.
- Вашему прилежанию можно было только позавидовать, юноша. – Алва неслышно вошел в библиотеку и сейчас стоял за спиной Дика, внимательно рассматривая испещренный стрелками лист.
- Я решил сперва попробовать сам, а потом посмотреть, где я допустил ошибки. – Дикону удалось не вздрогнуть, когда он услышал ленивый голос Алвы.
- Вполне разумное решение… - пробормотал мужчина, продолжая разглядывать план.
- Дайте-ка перо, Ричард. – Ворон забрал из пальцев Дикона перо и, обмакнув его в чернила, наклонился над картой, одной рукой опираясь на спинку кресла, в котором сидел Дик. Ричарду был хорошо виден профиль Алвы, и он подумал, что Ворон в полной мере оправдывает свое птичье прозвище. Во всяком случае, вид у него был как у кружащей над добычей птицы.
- Если вы собираетесь атаковать таким образом, то вот здесь, – кончик пера коснулся самого, по мнению Дика, слабого места во всем плане,- необходим секрет, или его имитация. Впрочем, если оставлять этот участок намеренно ослабленным, а усилить здесь, здесь и вот здесь, – на карте появились еще три точки, - то противника можно запереть. А в целом весьма приличный план, Ричард. – Ворон улыбнулся и отдал перо Дику.
- У вас есть полчаса. Потом я уезжаю.
Ричард, польщенный похвалой Ворона, убрал книгу на место, а план прихватил с собой, решив вечером еще раз просмотреть и поискать недочеты. Хотя если уж он Ворону понравился, то это о чем-то да говорит.
Ричард с помощью слуги облачился в придворный костюм, который хоть и был гораздо скромней костюма Ворона, но все же заставлял герцога Окделла чувствовать себя несколько неловко. В Надоре излишняя пышность не поощрялась, а здесь, в Олларии, наоборот - чем выше статус, тем пышней одежда. Впрочем, Ворон и тут умудрялся выделяться, часто появляясь пусть и в безукоризненно сшитых, но все же не самых роскошных нарядах. Но это только тогда, когда он этого хотел. Ричард со вздохом посмотрел на себя в зеркало и решил, что Алва был прав, сказав ему в первый день его службы, что черный и синий его не убьют. Действительно, нельзя было сказать, что эти цвета ему шли, но выглядел он все же лучше, чем в фамильном багровом и золотом. В цветах Повелителей Скал Окделл казался себе неповоротливым и неуклюжим, а в черно-синем колете – вольным весенним ветром.
Когда, наконец, все было застегнуто, одернуто и расправлено так, как полагалось, Ричард вложил фамильный кинжал в ножны и, поправив перстень с карасом, спустился в зал. Они с Вороном появились почти одновременно. Сегодня герцог Алва решил отступить от своих привычек и вместо традиционного колета был облачен в камзол, украшенный серебряным шитьем.
- Замечательно, – одобрил он костюм Ричарда. – Что же, не будем лишать Их Величеств счастья лицезреть такую красоту.
Сам бал Ричарду не понравился – слишком уж было душно, да и флиртующие дамы в роскошных платьях вместе со своими спутниками не добавляли свежести. Так что Дик задумчиво посмотрел на толпу людей в зале и, взяв бокал Девичьей Слезы, вышел в сад. После душного, ярко освещенного зала, наполненного смесью самых разнообразных ароматов, тишина и прохлада парка была сущим блаженством. Правда, наслаждаться им Ричарду выпало недолго. Когда он проходил мимо беседки, от нее отделилась тень, оказавшаяся одним из придворных сплетников. Заступив Повелителю Скал дорогу, мужчина произнес:
- Я гляжу, что Ворон не стыдится показывать свою новую игрушку на людях. Хотя на его месте я бы запер вас в особняке, мальчик мой. – рука в перчатке приподняла Дику подбородок и бесцеремонно поворачивала голову юноши из стороны в сторону, для большего удобства говорившего.
- Надеюсь, Алва вас не разочаровал? В противном случае я всегда буду рад помочь, герцог. – Дик сперва не понял, что вообще от него хотят, но когда до него дошло, то он вспомнил одно из наставлений Ворона и без лишних словесных излияний ударил мужчину по лицу кулаком. Удар вышел идеально, под рукой что-то коротко хрупнуло, но кожа перчаток уберегла ладонь от повреждений. Ричард вынул платок и с вежливым поклоном передал мужчине.
- Вы ударились, сударь. Как неосторожно… - откуда взялась в Диконе эта алвовская язвительность, он и сам не мог сказать. Просто ответил так, как, по его мнению, следовало.
- Прошу простить, мне пора. – он пренебрежительно кивнул маркизу и пошел по направлению к зданию, стирая кровь с перчатки. В темноте мало кто заметит темное влажное пятно. В число тех, кто мог заметить, - и заметил, - входил Ворон (ну кто бы сомневался-то).
Ричард и сам не понял, как перед ним возник Первый Маршал. Еще минуту назад рядом никого не было, и он спокойно размышлял о том, как конкретно будет действовать, если маркиз вдруг снова начнет распускать слухи. А тут Ворон, нехорошо улыбнувшись и насмешливо выгнув бровь, потащил Ричарда к выходу. Точнее, он просто пошел, а Дику не оставалось ничего иного, кроме как пойти следом.
- Ричард, а я уже думал вас искать. Где же вы пропадали? – Алва был мил и любезен, но за этой показной кротостью скрывался приказ немедленно рассказать всю правду, иначе будет хуже.
- Я… я помогал маркизу Ярдли.
- И именно по этой причине у вас на руке капли крови, да? – Голос Ворона изменился, став сухим и требовательным. - Я жду внятных объяснений. Почему вы опустились до драки вместо того, чтобы вызвать на дуэль? – Алва пошел к выходу, а Дик, пытаясь придумать достойный ответ, пошел следом.
- Итак? – Рокэ взлетел в седло и с интересом разглядывал Ричарда, разминавшего ладонь.
- Я не посчитал нужным марать о него шпагу. – Дик вскинул голову и выпрямился в седле.
- И почему же? Вы не сошлись во мнении насчет поэзии Дидериха и Веннена? – голос Ворона был вкрадчив и мягок. Мужчина шевельнул поводья, и Моро послушно направился по улице к дому.
- Нет, монсеньор. Он сказал, что мы…
- Дальше можете не продолжать. Все ясно и старо. Вопрос вот в чем, Ричард. Кому нужно подрывать вашу репутацию?
Вопрос действительно был занятным, но ответа на него у Ричарда не было. В самом деле, больше всего поводов было, наверное, у Ворона. Но спросить у своего эра прямо у Дика не хватало духа. Да и вряд ли бы Алва ответил Ричарду что-то вроде « Да, это я распускаю слухи, потому что хочу еще и вас унизить. Мало мне убийства вашего отца, бесчувственной скотине.» К тому же Дик был абсолютно уверен, что эта неприятная сплетня стала сюрпризом только для него одного, а Рокэ уже давно предполагал нечто подобное. Дорога, прошедшая незаметно, кончилась, и Ричард спешился, поглаживая Сону по морде. Кобыла фыркала, мягко тычась мягкими губами в волосы Дика, и норовила залезть в карман камзола, разыскивая что-то вкусное.
- Ричард, вы собираетесь провести остаток ночи, обнимаясь с Соной? Спать, юноша. И не забудьте, что завтра мы встречаемся здесь же. В обычное время. – Рокэ передал поводья Моро Пако и ушел в особняк. Ричард подумал, что Ворон, наверное, будет пить и петь, а завтра окажется трезвей его самого. Обидно.
Несколько дней не происходило ничего особенного. Ричард по утрам фехтовал с Вороном, иногда сопровождал его в поездках в военный лагерь, а все оставшееся время проводил за разбором сражений. Разбиралось плохо. Вместо размышлений о флангах, резервах и прочих несомненно важных и нужных вещах в голову лезли совсем другие мысли. Кто распустил слухи? Увидеть их с Вороном на берегу никто не мог, Моро и Сона не пропустили бы чужаков, не предупредив хотя бы ржанием, а значит… значит - Реджинальд. Ричард больше никому не рассказывал о случившемся на реке. Но зачем ему распускать слухи? Может, их просто кто-то подслушал? Дикон помотал головой, отгоняя глупые мысли, и решил, что прогуляться ему не помешает. Алва куда-то уехал и не оставил никаких распоряжений насчет своего оруженосца, так что Дик был свободен. Он предупредил Хуана, что вернется к вечеру, и вышел из особняка. Особенного плана прогулки у юноши не было, и поэтому он пошел, куда глядели глаза.
Упитанный рыжий кот сидел на ветке сирени и наблюдал за тем, как в комнате над трактиром человек в неприметной одежде быстро пишет что-то на листе бумаги. Когда он закончил и присыпал чернила песком, раздался стук в дверь. Седой вышел в коридор, а любопытный кот грациозно спрыгнул с ветки, засыпав письменный стол сиренью, и, протянув лапу, подтянул так заинтересовавший его листок поближе к раскрытому окну. Легкий ветерок шаловливо прошелся по мягкой шерсти кота небрежной лаской и, выхватив исписанный листок из-под лапы, мягко опустил его прямиком под ноги Ричарда Окделла, невесть как оказавшегося на этой улице. Дик наклонился и подобрал лист. Пробежав неровные строчки по диагонали, юноша побледнел и, сдавленно охнув, поспешил убраться с улицы в более спокойное место. Самым лучшим ему показался бортик фонтана. Устроившись на сером мраморе, Дик начал внимательно вчитываться в написанное знакомой рукой.
Чем дальше вчитывался Ричард в текст, тем тяжелей становилось у него на сердце. Оказывается, для эра Августа он был всего лишь разменной монетой. Пешкой, которая может съесть ферзя. Всего лишь исполнителем, чья участь после выполненного задания предрешена и не завидна. В Надор уже отправили письма « от доброжелателей», исполненные лжи, они повествовали о том, что Ворон совратил Повелителя Скал и сделал из него послушную марионетку. Предугадать реакцию Мирабеллы Окдельской было несложно, как несложно было понять, что последует далее. Дик с горечью подумал, что он, оказывается, банален и предсказуем, в отличие от того же Ворона, действия которого нельзя предугадать.
Согласно записям кансилльера, Мирабелла должна была отправить Ричарду письмо, в котором отрекалась от предателя дела Людей Чести и любовника Ворона. Разумеется, получив такое письмо, он сразу же побежал бы к Штанцлеру, который не переминул бы натолкнуть Окделла на мысль о том, что яд - не всегда оружие трусов и женщин, а иногда им пользуются и мужчины, чтобы наказать врагов. И ведь убедил бы, с горечью понял Ричард. А что потом? Если бы он удачно отомстил за то, чего даже и не было, то и сам недолго бы зажился на этом свете. Понять это было просто, но уж больно неприглядно все выглядело. Так что Дик плеснул себе в лицо водой из фонтана и, затолкав под куртку бумагу с жутким планом, решил, что достаточно спокоен, чтобы вернуться в особняк Ворона, который в мыслях нет-нет, да звал домом. Но одно дело - считать себя незыблемым Повелителем Скал, сидя в одиночестве у фонтана, и совсем другое - быть им, стоя лицом к лицу с ничего не подозревающей жертвой отравления и гипотетическим совратителем.
- Ричард, на вас лица нет. – Алва силком втиснул в судорожно сжатые пальцы Дика бокал алатского хрусталя, наполненный Дурной кровью. Ричард выпил залпом, не чувствуя ни вкуса ни крепости. Сейчас ему все было едино – что вино, что вода, что яд.
- Однако, - Алва весело хмыкнул и снова долил вина своему оруженосцу, - и что довело вас до такого состояния?
Второй бокал Ричард выпил уже медленней, не залпом, а за три глотка, только вздрогнув, когда Ворон ухватил его за воротник и швырнул в кресло, устраиваясь тут же на подлокотнике и перекрывая своему оруженосцу пути к бегству.
- Я жду. – голос Ворона был мягким, а вот хватка изящных пальцев на плече такой не была. Дик поднял на мужчину глаза, вяло удивившись, что ни разу не заметил, как у Алвы глаза меняют цвет в зависимости от настроения, и его словно прорвало. Только сейчас до него дошла вся горечь позора, который лег бы на его семью и на сестру, если бы все пошло так, как задумал эр Август.
- Эр Роке, я не хотел, правда! Я не знал. Я думал, что все правда, а оказалось, что нет. – Дик умоляюще смотрел на Алву и почти плакал от того, что этот человек не верит ему, да и никогда не поверит. Было ужасно обидно и стыдно.
Роке, отчаявшийся добиться от своего оруженосца сколь-нибудь внятной версии случившегося, коротко размахнулся и отвесил Ричарду пару полновесных пощечин. Подействовало. Истерика и крики прекратились, и Дик теперь затравленно глядел на синеглазого кэналлийца, машинально поглаживая щеку.
- За-за что? – в серых глазах обида мешалась с недоумением, а губы прыгали, пытаясь правильно сложить слова.
- Успокоились? А теперь внятно, четко и связно. Чего не хотели, что - неправда, и чего вы не знали.
Ричард пару раз глуповато хлопнул ресницами, потирая все еще ноющую щеку. Все-таки, при изяществе сложения, удар у Алвы был впечатляющий. Он судорожно вздохнул, а потом, решившись, вытащил изрядно измятый лист из-за пазухи и протянул Рокэ.
- Вот. Читайте. – Он прикусил губу и отвернулся, предпочитая смотреть на огонь в камине, чем наблюдать, как на лице Ворона появляется презрение. Пока Дик страдал и уже мысленно рисовал себе картины гибели от руки своего эра или, в другом варианте, тихое угасание в Багерлее или Доре, Алва, удостоив записи Штанцлера коротким взглядом, смял листок и выкинул в камин, где за бумагу с энтузиазмом принялось пламя, обращая слова в пепел. Если бы так же легко можно было облегчить душу, Ричард пошел бы на все.
- Ну, с пунктами «я не знал» и «это неправда» теперь все ясно. Остается последнее. Чего вы не хотели, Ричард? – Ворон наклонился совсем близко к Дикону и заглянул в глаза. Выдержать взгляд этих глаз было невозможно. Ричард снова всхлипнул и уткнулся в плечо Алвы, тихо шепча:
- Эр Роке, я бы никогда не стал вас травить. Это бесчестно, правда!
Что делать с вновь рыдающим оруженосцем, Рокэ решил быстро. Оплеуха, так хорошо подействовавшая в первый раз, тут бы не помогла – слишком глубоко погрузился разум юного Повелителя Скал в мысли о предательстве, более подходящем навозникам и Олларам, но не Людям Чести. Так что Алва тихо хмыкнул, - впрочем, Ричард этого не услышал, самозабвенно рыдая где-то у шеи своего эра, - и, обняв Дика за плечи одной рукой, свободной стал мягко перебирать его волосы, отросшие за время, прошедшее с Фабианова дня. Русые, вечно растрепанные пряди скользили между тонких пальцев, вопреки обыкновению почти не украшенных кольцами, а Рокэ, наклонившись к уху юноши, шептал:
- Ричард, тише, успокойтесь. В конце концов, привыкайте уже. Это, кажется, не первый раз, когда нас подозревают в связи. К тому же, думаю, вам придется привыкнуть еще и потому, что сейчас об этом гудит весь двор, как я понимаю. А ваша матушка пишет отречение.
Дикон, услышав такой ужасающий расклад, взвыл и сильней прежнего вцепился в Алву, заставив мужчину нахмуриться. Хватка у Повелителя Скал была не детская. В перерывах между абсолютно детскими всхлипами, к счастью, уже стихавшими, Дик нашел в себе силы отлепиться от своего эра и стереть слезы.
- Но как же быть завтра? Завтра же прием у Их Величеств. И если все знают уже… Но ведь все не так!
- Герцог Окделл! Извольте умыться и вернуться сюда в более пристойном виде. – Рокэ прикрикнул на мальчишку, поскольку тот не хотел успокаиваться самостоятельно. Пока Дик отсутствовал, приводя себя в порядок и успокаиваясь, Первый Маршал Талига раздумывал над тем, что именно сказать своему оруженосцу. Решив положиться на наитие, он улыбнулся и приказал Хуану принести еще вина. Наконец, Дикон успокоился и предстал перед своим эром, думая получить заслуженное наказание. Вместо этого Рокэ велел ему сесть в кресло у камина, а сам устроился напротив, глядя в пламя и покачивая в ладони бокал с вином. Сидеть молча Дику скоро надоело, и он решил, что если спросит у Ворона, что, собственно, нужно делать, то ничего страшного не произойдет. Он вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и осведомился:
- Монсеньор, а… что будет завтра? Может, если я не приду на прием, то ничего не будет?
Алва смерил его тяжелым взглядом и вздохнул.
- Дикон, если ты не явишься на прием, то этим самым дашь понять, что все слухи о тебе - истина, и, более того, ты идеальная мишень. Нет. Мы явимся на этот проклятый прием и устроим там небольшой скандал. А может, и большой. Как повезет, в общем. Тебе нужно запомнить только одно – ты не жертва гнусного развратника, уступившая его силе и злым козням, а добровольно пошедший на эксперимент любопытный молодой человек.
Так что думай о Марианне, о Ее Величестве, да хоть о возрождении Талигойи, но будь любезен выглядеть влюбленным. – Алва поднялся со своего места и пошел к двери, А Дик все так же хлопал ресницами, размышляя о том, что только что сказал его эр
«Он будет меня защищать? Но… как? А если я не смогу?»
- Я же не знаю, что делать. – Последнюю фразу Ричард произнес вслух и достаточно громко для того, чтобы Алва расслышал. Первый маршал развернулся и мгновенно оказался рядом со своим оруженосцем, выдергивая его из мягких объятий кресла и прижимая к себе так плотно, что тот почувствовал пряжку ремня на поясе Рокэ.
- Не знаешь? Я научу. – Рокэ шало улыбнулся и, обнимая юношу за талию одной рукой, второй зарылся ему в волосы. Не давая отстраниться, он испытующе заглянул в глаза Дика.
- Не боишься? – в ответ Ричард только помотал головой и, не зная, куда пристроить ладони, осторожно обнял своего эра. Неизвестно, что сыграло главную роль, но Ричард ни капли не боялся того, что должно было сейчас произойти. В конце концов, если его уже считают продолжателем дела Джастина Придда, то почему бы не взять пример с Ворона и, наплевав на сплетников, жить в свое удовольствие. Он присягнул на верность Талигу и должен быть верен стране, в которой он родился, а все предатели чести могли катиться к кошкам. Ричард как никогда остро понимал сейчас, что такое жить, а не существовать.
- Отлично. – Алва шептал это уже в губы Дика, осторожно целуя и стараясь не напугать. Целовать Дика было неожиданно сладко, пряно и мало. Отделаться только парой поцелуев Ричарду не светило. Да юноша и сам проявлял инициативу. Все же, кое-что, будучи в гостях у баронессы Капуль-Гизайль, он выучить успел. Так что целовался он пусть и не первоклассно, но для новичка - весьма и весьма пристойно.
Но все же жаркие поцелуи посреди библиотеки поздним вечером - несколько неправильное занятие для двоих мужчин. Особенно если один из них намерен затащить другого в постель и знает, что отказывать ему не будут.
- Пойдем. – Рокэ оторвался от зацеловывания шеи Дикона, жмурившегося и судорожно хватающегося за плечи Ворона, и потянул его в коридор. На их счастье, слуги им не встретились, так что до спальни Алвы они добрались без лишних глаз. Куртка Ричарда осталась в кабинете, а рубашка Рокэ была в полнейшем беспорядке, и выглядели они оба так, словно были унарами, поднятыми по тревоге в три часа ночи добрым ментором Арамоной. Взъерошенные, запыхавшиеся и мало что соображающие. Хотя, конечно, Алва всяко соображал больше, поскольку с неослабевающим энтузиазмом приступил к многотрудному вытряхиванию Дика из рубашки, не забывая мягко поглаживать открывающееся его доступу тело и покусывать шею, ключицы, плечи.
- Дальше? – в голосе Алвы слышались дразнящие нотки, а синие глаза мерцали и переливались как море. Дик не видел моря, но ему казалось, что цвет воды должен совпадать с цветом глаз Повелителя Ветров.
- Дальше. – Ричард улыбнулся и кивнул, в свою очередь помогая Рокэ избавится от рубашки. Ненужный теперь кусок ткани был отброшен куда-то за кресло, а сам Дик подался навстречу мужчине, самостоятельно целуя его и запуская пальцы в черные волосы. Рокэ удивленно приподнял брови, но, увлеченный поцелуем, ничего не сказал, только сделал пару шагов вперед, вынудивших Дика отступить и, потеряв равновесие, свалиться на широкую кровать. Алву он не выпустил, так что мужчина упал следом, успев, впрочем, расцепить объятия и упереться ладонями в подушки, перенося часть веса на руки. Алва негромко рассмеялся, удобней устраиваясь сверху и что-то высматривая на дне серых глаз Ричарда, в то время как руки герцога, казалось, жили собственной жизнью.
- Вот видите, что бывает, когда в моем обществе долго находятся юноши. Я дурно на тебя влияю, да?
- Рокэ… прекрати. Я сам согласился. – Дику показалось, что сейчас можно называть Ворона по имени и за это ничего не будет. К тому же имя так и просилось на язык, хотелось тихо мурлыкать, раскатывая первую букву и почти выпевая все гласные. Это будоражило, пожалуй, даже больше, чем прикосновения кожей к коже, чем тонкие линии шрамов, то и дело попадающие под пальцы Дика и которые хотелось поцеловать.
- И что же скажет твоя матушка, Дик?
- А не все ли равно теперь.
- Но если ты хочешь прекратить… - в последней фразе разочарование не было слышно только потому, что оно было слишком глубоко запрятано, но Дику все равно почудился слабый отголосок, и он тихо выдохнул, приглаживая длинные волосы Ворона, падавшие тому на лицо.
- Не хочу. Ты понял? – он улыбнулся, восстанавливая дыхание, и чуть прикусил губу. - Что теперь нужно делать?
- Нужно? Ничего не нужно, делай то, что хочется. – Рокэ расхохотался и уронил голову на грудь своего оруженосца. Оказавшись в столь удобной позиции, он воспользовался сложившейся ситуацией и, снова дав волю рукам, проворно расправлявшимся со штанами Ричарда, стал целовать так удачно распластавшееся под ним тело.
Дик стонал от захватывавших его ощущений и пытался дотянуться до Рокэ, не желая разрывать такой приятный контакт с кожей своего любовника. Момент, когда на них обоих не осталось одежды, Дик пропустил, отвлекшись на жадные поцелуи и нескромные прикосновения к телу, приносившие наслаждение, только чуточку оттененное смущением, и от того еще более сладкое.
Он совершенно непристойно всхлипывал, вжимаясь в руку Ворона, послушно раздвигал бедра, повинуясь легким направляющим прикосновениям, задерживал дыхание, когда Рокэ осторожно готовил его, изнывая от неудовлетворенного желания. Наконец, Ворон решил, что лучше уже не сделать и, коснувшись губ Ричарда, мягко выдохнул
- Потерпи. Чуть-чуть. – Ричард облизнул пересохшие губы и кивнул, готовясь к неизбежной боли. Рокэ двигался настолько мягко, насколько это вообще было возможно. Ну, и разумеется, масло, которым воспользовался Ворон, сыграло свою роль, значительно облегчив проникновение. (И кишение. Прим, авт.). Но боль быстро переплавилась во что-то совершенно противоположное, заставив пригасшее было желание снова заявить о себе. То, что происходило дальше, слабо отложилось в памяти Ричарда, оставшись вихрем, удивительно мягко несшим его на своих крыльях. А когда вихрь утих, оказалось, что он лежит в спальне Рокэ и Ворон его обнимает, усиленно тормоша и называя Диконом.
- Я живой, кажется… Рокэ, так всегда?
- По-разному. Всегда по-разному.
- Узнаем потом, да?
- Узнаем. Конечно… - Рокэ рассмеялся, укладываясь рядом так, чтобы одной рукой обнимать Дика и прижимать к себе. Глаза у Ричарда закрывались, так что он еще раз улыбнулся и провалился в дрему, перешедшую в крепкий сон.
Он проснулся первым, когда за окном даже и не думал заниматься рассвет. Дикон устроился щекой на груди Рокэ и обнимал его за талию, прижимаясь всем телом к мужчине. А Ворон устроил ладонь на бедре своего оруженосца и вообще выглядел абсолютно довольным жизнью. Дик осторожно расцепил их объятия и встал с кровати. Разыскав и отсортировав в две кучи свою одежду и одежду Рокэ, он стал тихо - по крайней мере, как ему казалось, - одеваться. Когда Окделл стал выворачивать поднятую с пола рубашку, по счастью не пыльную, его заставил замереть ленивый голос Алвы.
- И куда же ты так торопишься, Дикон? Боюсь тебя разочаровать, но сегодня не будет ни фехтования, ни выездки. Или я настолько плох в постели, что ты предпочитаешь теперь сбежать? – Ворон полулежал, опираясь на локоть, и был минимально прикрыт простыней. Ричард покраснел и рассеянно стал комкать рубашку.
- Я думал, что мы должны проснуться в своих спальнях. Слухи пойдут.
- Дик, какие слухи? Никто ничего не скажет, даже если застанет нас за продолжением сегодняшней ночи. – Ворон зевнул. - Так что не валяй дурака и возвращайся назад. Это приказ. – Рокэ потянулся и, прищурившись, окинул Ричарда долгим, тягучим взглядом. – А то я сейчас окончательно проснусь…
Угроза возымела действие, и Ричард, положив рубашку на стол, улегся рядом с Рокэ, сохраняя, впрочем, некоторую дистанцию, безжалостно нарушенную Вороном, сгребшим Повелителя Скал в охапку и прижавшим его к себе.
- Спи. – виска Дика коснулся поцелуй и он уснул, не забыв в свою очередь обнять Алву.
Пробуждение было неприятным. Ричарду казалось, что по его телу носятся стаи распушившихся мышей и беспрестанно щекочут. Он малодушно попытался спрятаться от орды чудовищ под простыней, но мыши были хитрей. Очевидно, их было настолько много, что, как следует дернув, они смогли стащить с Ричарда защищавшую его простыню и с удвоенной энергией принялись бесноваться на спине Повелителя Скал. Наконец, до Дикона дошло, что этого быть не может в принципе, и он проснулся. Разумеется, никаких мышей в кровати не наблюдалось. Зато в комнате наблюдался Алва (что всяко лучше мышей). Ворон вольготно расположился у изголовья кровати и щекотал Дика пером.
- Я думал, что ты до вечера не проснешься. – Алва отбросил перо в сторону и, протянув руку, откинул с лица Дика челку, попутно пригладив пару особенно живописных вихров. Ричард замер на секунду, а потом улыбнулся, поняв, что вряд ли Рокэ будет делать вид, что ничего не случилось. На людях – возможно, но и то не факт.
- Я долго спал?
- Скоро полдень, вставай уже. Позавтракаешь, и поедем к Савиньяку, а вечером будем развлекаться.
Дик как раз надевал рубашку и поэтому плохо расслышал конец фразы.
- Развлекаться?
- Ну да, вечером же прием во дворце, - глаза Ворона блестели, именно таким Ричард видел его во время дуэли с Колиньяром, да на Дарамском поле. Такой Ворон был опасен для врагов и не боялся никого и ничего. Впрочем, он вообще никого и ничего не боялся. – старый ызарг Штанцлер точно прицепится к тебе с проповедью, а потом и Катари подпоет о бесчестье. Разумеется, в исключительно приватной обстановке.
- Рокэ! Ладно, я понимаю, что эр Август… - Ричард прикусил губу и упрямо вскинул голову. Прощание с идеалами никогда не происходит безболезненно. – Но Катари! Зачем про нее так?
- Тише, тише, Дикон. Ну что ты снова начинаешь? – Алва улыбнулся. – Ну еще скажи, что я, отец ее детей, должен относиться к ней с почтением.
- А… разве нет? – Дик удивленно вскинул глаза на Алву. Наверное, ему нужно гордиться. Довести Ворона до состояния священного ужаса, с которым тот взирал на Ричарда, - это постараться нужно. Рокэ справился с собой и, тряхнув головой, вкрадчиво поинтересовался у замершего оруженосца:
- Ну посмотри на меня, Дик. У Ее Величества все дети – блондины. И я не удивлюсь, что все трое появились после свидания нашего нежного гиацинта с капитаном королевской гвардии Савиньяком. – Рокэ прищурился и, неожиданно проказливо, улыбнулся. – По масти точно подходит.
До этого дня Дик как-то не задумывался о том, что, действительно, ни один из детей Катарины ни капли не похож на Ворона.
- Ладно, это все замечательно, и развенчание мифов о моей жизни, безусловно, интереснейшая вещь, но нам пора. Дик, через двадцать минут ты должен быть в седле. Время пошло. – Вышли из спальни Ворона они вместе, а в коридоре почти синхронно развернулись спинами друг к другу и разошлись. Дик – завтракать, а Алва – ну, кто ж его знает, Алву.
Остаток дня прошел вполне спокойно. Ричард сопроводил Рокэ к Савиньяку, получил несколько ценных уроков по стрельбе, когда обоим маршалам вздумалось соревноваться в меткости, и стал свидетелем невиданного зрелища – краснеющего Савиньяка. Брат Арно, захваченный Алвой врасплох, не смог отшутиться и бросил что-то вроде:
- И что с того? Не тебе одному гулять по чужим спальням. – в ответ на вопрос Ворона, заданный вполголоса Дику:
– Как думаешь, в кого у Катарины такие светловолосые дети?
Потом он осознал, что и кому сболтнул, и залился краской. Впрочем, капитан королевской стражи недолго радовал глаз фамильными цветами Савиньяков. Да и разговор этот в итоге свелся к паре шуток. В конце концов, не так уж это и важно, решил Ричард.
Когда, уже под вечер, они вернулись в особняк Ворона, в комнате Дика ждал сюрприз – придворный костюм в цветах Повелителей Ветра. И все бы ничего, но, при своей кажущейся простоте, он выглядел роскошно: тончайшее кружево на манжетах и воротнике рубашки, шитье на камзоле, да и сама ткань, из которой была сшита одежда, казалось, осторожно шептала понимавшим об особом статусе ее обладателя. Ричард тяжело вздохнул: похоже, что сегодняшний вечер действительно будет не из легких. И слишком многое должно сегодня решиться. Он устроился в кресле и пододвинул к себе шкатулку с записями. Перо, чернила, бумага – можно начинать размышлять, время для этого у него еще есть.
Все слишком странно… Меня предали, и это больно. Меня совратили. Хотя - будь честен с собой, Ричард Окделл, тебе это понравилось, и еще неясно, кто первый начал. У тебя все же был не один шанс все прекратить. Но это лишнее, пока лишнее. Теперь важное. Если с моей помощью рассчитывали свалить Рокэ и ослабить Талиг, чтобы открыть ворота мятежу. Мятежу? Ну да, сознательное ослабление обороны страны - это мятеж. А все мятежи приводят к потрясениям. Второго Ворона нет, а значит, защищать страну было бы некому. И в этом был бы повинен я.
Ричард отложил перо в сторону, перечитал написанное и размашисто перечеркнул, приписав на оставшемся чистым месте.
Я, Ричард Окделл, Повелитель Скал, присягнул на верность Талигу и останусь верен присяге.
Убрав бумаги в шкатулку, он пошел вниз, забыв посмотреться в зеркало. Впрочем, сделай он это, то поразился бы, насколько стал похож на своего отца в топях Ренквахи. Эгмонт тогда тоже принял решение, пусть и ошибочное, стоившее ему жизни, но все же осознанное, свое, продиктованное его честью, а не чужими наговорами.
В коридоре Дик чуть не сбил с ног Кончиту, искавшую Хуана, потом женщина, под большим секретом, сообщила домоправителю о том, что дор Рикардо совсем на себя не похож стал. Ну ни чуточки.
Ричард вышел во двор и остановился рядом с Вороном.
- Готов? – Рокэ щурился и до жути напоминал барса, поджидающего добычу.
- Да. – Страха не было. Ричард был спокоен и собран, как во время урока мэтра Шабли. – Поехали?
- Да ты рвешься в бой, Дик. Едем.
Сона и Моро шли бок о бок по улицам Олларии, а их всадники вели неторопливую беседу, то замиравшую, то снова набиравшую обороты.
- Боишься? – Алва посмотрел на сосредоточенного оруженосца и заправил ему за ухо выбившуюся прядь.
- А? Ннет, не боюсь. Просто… - Дик поднял глаза на Ворона и замолчал, то ли подбирая слова, то ли не желая объяснять причины.
- Просто что? – заставить Рокэ отказаться от выяснения заинтересовавшей его вещи было не легче, чем, скажем, заставить его же одеться в цвета Манриков.
Ричард упрямо прикусил губу,
- Я решил для себя одну вещь. Но можно, я потом расскажу? Сейчас рано.
- Потом так потом. А теперь приготовься – мы въезжаем в ызаржатник. – На лице Первого Маршала Талига образовалась знакомая маска скучающей любезности, но в синих глазах горел огонек азарта, а это не предвещало ничего хорошего его врагам.
Лошади были отданы на попечение конюхов, а герцог Алва, в сопровождении отстающего на положенный по протоколу шаг оруженосца, вошел во дворец. Как Ричарду удалось не покраснеть, слушая небрежно приглушенные шепотки, разнесшиеся по залу, – неизвестно. Впрочем, он и не слышал почти ничего из того, что шептали сплетники. Все, что его сейчас волновало, – так это то, как удержать спину прямой, плечи развернутыми, а подбородок – гордо поднятым. Пока что это удавалось.
Подчеркнуто небрежные расшаркивания придворных, откровенно-оценивающие взгляды, сверлящие спину, двусмысленные фразы и оскорбительные полунамеки – все было именно так, как обещал ему Ворон. В славе Ричарда Окделла купали по полной. Впрочем, сам Ворон обрывал насмешников одной-двумя фразами и злой улыбкой, а вот Ричард, в силу своей молодости и неопытности, отвечать так же едко не мог, предпочитая холодно отмалчиваться. За что заслужил одобрительную улыбку Алвы и тихий шепот за колонной, послужившей минутным укрытием им обоим.
- Я был прав. Вашей выдержке позавидует и Придд. Я надеюсь, что скоро узнаю о ее причинах.
- Да, монсеньор.
- Отлично. А теперь, будте любезны, принесите два бокала вина в беседку в саду. Я нахожу, что тут удивительно душно, да и общество оставляет желать лучшего.
- Слушаюсь. – Дик коротко кивнул и пошел за вином, улыбаясь своим мыслям. По дороге его перехватил взволнованный кансилльер. Эр Август взял Дика под локоть и, несмотря на сопротивление, повел Повелителя Скал прочь из бального зала. В комнате, куда его привел мужчина, их обоих уже дожидалась Мирабелла Окделл. Дику показалось, что со времени их последней встречи вдовствующая герцогиня стала выглядеть еще строже и суше. С нее теперь можно было бы писать иконы, изображающие эсператистских великомучениц – до того строго и скорбно взирала она на своего сына.
- Ричард, как Вы посмели!? Как Вы посмели предать Людей Чести и замарать имя Окделлов порочной связью с этим чудовищем? Вы не сын мне больше. Я отрекаюсь от Вас! – пальцы Мирабеллы сжались на эспере так сильно, что Ричард не удивился бы, брызни кровь. На щеках у женщины проступили красные пятна, как у Айрис перед приступом, и, пока она приходила в себя, слово взял Штанцлер.
Ричард, которому так и не предложили сесть, явно считая его не более чем проштрафившимся ребенком, обязанным выслушать нотации, раскаяться в содеянном и понести заслуженное наказание, мысленно застонал, прикрывая на секунду глаза, и прислонился к резной дубовой двери. В голове гудело, голос кансилльера доносился словно через слой плотной ткани, в спину неприятно давил какой-то завиток. Наконец, до него дошло, что уже минуту стоит тишина и его мать вместе со Штанцлером смотрят на него, ожидая покаяния.
Не дождетесь!
Почему-то мысленный выкрик оказался озвучен голосом Рокэ. Дик медленно оторвался от двери и начал говорить, с каждым словом все сильней сжимая правую ладонь в кулак.
- Раз уж Вы отрекаетесь от меня, матушка.
- Я тебе не мать, предатель! – короткий замах не успел стать полновесной пощечиной – Ричард поймал узкую ладонь почти у щеки и продолжил, глядя прямо в глаза той, что когда-то была его матерью.
- Хорошо, позвольте прояснить один момент… эреа. Девиз Окделлов – «Тверд и незыблем», и это относится и к клятвам в том числе. Я же поклялся в верности Талигу, Его Величеству и Первому Маршалу. И этой клятве я намерен быть верным до конца. Вы можете жить в Надоре, можете уехать, куда Вам заблагорассудится – я Вас не потревожу. А в Вашем праве воспитать из Реджинальда лучшего Повелителя Скал, чем вышел из меня. Мое почтение, эреа, господин кансильер. – Ричард коротко поклонился и вышел в коридор. Добравшись до бального зала и налив Крови в алатские бокалы, Ричард вышел в сад. Алва обнаружился в беседке в гальтарском стиле. Из окон дворца их силуэты, подсвеченные факелами и фонарями, были как на ладони. Дик, не глядя, передал один из бокалов Рокэ, а сам, наплевав на приличия, уселся на каменный стол, украшающий центр беседки.
- Тебя долго не было. Слушал, как Ее Величество играет на арфе? – Ворон отпил глоток и присел рядом с Ричардом, разглядывая напряженную спину Повелителя Скал и судорожно сжимающуюся в кулак ладонь.
- Нет, решал семейные вопросы. – юноша бездумно вертел в пальцах бокал, с каждой минутой все сильней сутулясь. Подтянув колено к груди, он устроил на нем ноющую голову и вздохнул. – Она от меня отреклась, а я отрекся от Людей Чести. Сказал, что присягнул на верность Талигу, королю и тебе и намерен сдержать клятву. Я правильно сделал, Рокэ? Если да, то почему так паршиво?
Алва оторвался от своего занятия и притянул не сопротивляющегося оруженосца ближе. Обняв его за плечи, успокаивающе коснувшись губами виска, Рокэ улыбнулся:
- Не знаю, Дик. Как бы ты не поступил – это твой и только твой выбор. Одно могу сказать точно – это пройдет. Так что допивай свое вино, все равно это не тот сорт, на который можно убить всю ночь, и поедем домой. У нас, если ты еще не забыл, на носу война. И кое-кого нужно научить пристойно фехтовать.