[mudstork]

Автор: Я
Название: Эмилия.
Пейринг: Алва/Миль
Фандом: Отблески Этерны
Рейтинг NC-17
Дисклаймер: Персонажи не мои, я только поиграть. Все Вере Викторовне.
Жанр: Стеб.
Предупреждения: Во всем виновата Суэньо, которой и посвящаю. Ах да, еще авторский юмор.

Первому Маршалу Талига было тошно. Что совсем не удивительно после дегустации пятого рецепта приготовления ведьмовки, воспроизведенного по памяти, да еще и в подпитии. Короче, жизнь совсем не представлялась ему светлой и прекрасной, и отчаянно хотелось не существовать. В придачу ко всем несчастьям было удивительно жарко для ранней весны, тесно, хотя кровать в его спальне была довольно таки просторной, и кто-то почти лежал на особе герцога Алвы, придавливая отнюдь не эфирной тушкой того к кровати и закрывая обзор волосами, щекочущими щеку и кончик носа. Кое-как разлепив глаза, Рокэ отвел с лица мешающие обзору пряди, и уткнулся взглядом в младшего-старшего Савиньяка, безмятежно дрыхнущего у него на груди. Его брат, оккупировавший плечо Ворона и не менее сладко сопящий, обнаружился спустя минуту. Еще минуты две Ворону понадобилось, чтобы привести мысли в порядок и попытаться ответить на следующие вопросы
За какими кошками я надрался с Савиньяками? Почему мы спим вместе и откуда у меня ощущение крупной пакости?
Сознание неотвратимо прояснялось, подкидывая лежащему меж двух блондинов кэналлийцу, подробности вчерашнего вечера.
День не задался с самого утра, почему упорно не вспоминалось, но это было не самым страшным. Самым отвратительным было то, что Ее Величество Катарина Оллар обязала Первого Маршала явиться на завтрашний, то есть уже сегодняшний бал а) при полном параде, каким его видели при дворе и б) с дамой. А нарушать прямой приказ... Ну, ради развлечения можно и не нарушать. Так что события предшествовавшие пьянке стали чуть менее туманны. Причины же совместного сна троих мужчин в одной постели и вовсе легко объяснились. Ну а где им еще было спать, если стоять вертикально ни у кого не получалось. Не ползти же по разным спальням, тут и до одной кровати с трудом доплелись. Оба Савиньяка получили по пробуждающему тычку локтем, куда Рокэ дотянулся, и почти синхронно застонали. Когда все трое более-менее осознали свое место в этом бренном мире, в светлые похмельные головы братьев закрались почти одинаковые вопросы. В голове Миля стучало Мы играли в кости и я проиграл Ли? А в голове Лионеля птичкой (морискиллой видимо. Прим. Авт) билось Я выиграл у Милле и Рокэ. Что я пожелал?
Рокэ, избавившись, наконец, от объятий близнецов, прислонился ноющим виском к изголовью кровати и оглядел свою комнату. На столе, придавленная шпагами всех троих, лежала шляпа Эмиля. Перо, украшавшее головной убор его братца, почему-то выглядывало из-под камзола самого Рокэ, украшенного сверху распустившейся розой. Кроме вполне мужской одежды в комнате Ворона почему-то лежало придворное платье, парик и туфли. Дамские.
- Это что? - рука властителя всея Кэналлоа указала братьям на инородные объекты, а сам властитель прищурился и помотал головой, решив, что так наваждение сгинет. Как бы не так. Платье вызывающе темнело и приковывало к себе взгляды всех троих мужчин. Наконец, Лионель соизволил прояснить ситуацию.
- Мы вчера играли в кости. Спьяну. Ты, кажется, сокрушался, что тебе нужна дама для бала, а взять то ли негде, то ли не хочется, а я сказал, что Миль лучше любой дамы. Он уже ничего не соображал почти и только кивал. А потом... - Ли осторожно отодвинулся от медленно свирипеющего Эмиля и пристроился в кресле, оберегая себя от брата. - вы оба мне проиграли. И я чего-то пожелал. Не помню. Но Хуан притащил платье и все остальное. Вот. Это все, что я помню. - он настороженно посмотрел на все еще возлежащего на кровати Эмиля и развернулся к Алве, успевшему уже дойти до стола. Ворон разглядывал записку, украшенную парой виных пятен, одной чернильной кляксой и лужицей растопленного воска.
- Да, забавно...
- Рокэ! Что там? - младший из близнецов, наконец, выпутался из простыни, в которую оказался замотан чуть ли не по уши, и встал, удерживая равновесие.
- Тааам, о, там, то есть тут, тааакое... - в голосе Повелителя Ветров веселье мешалось с ехидством и счастьем. Эмиль не выдержал и в три шага подлетел к уже упоенно ржущему Алве.
- Что!
- Не бесись, Милле, моя ненаглядная. - Ворон приобнял командующего Южной армией за плечи и сунул тому под нос записку, где синим по белому на талиг было написано, что Эмиль Савиньяк в случае проигрыша в кости обязуется на сутки стать дамой Рокэ Алвы. - Долг чести, дорогая, свят... - и тут же шепотом, на мгновенно запылавшее ухо - Я буду звать тебя Эмилия.
- Иди ты знаешь куда? - мгновенно взвился не желающий быть ничьей дамой Эмиль, сделав попытку освободиться от объятий Ворона. Кошки с две, когда Рокэ хотел, он мог действовать со скоростью заметно превышающей отпущенную обычным людям. Так что, младший-старший Савиньяк был крепко прижат к первомаршальской груди и снова ткнут носом в записку. А откуда-то из-за спины продолжал доноситься голос Ли.
- Милле, даже не думай противиться, иначе все узнают, что ты не держишь слово чести. И не беспокойся ты так, ну подумаешь, сутки проходить в юбке, зато какой у тебя будет кавалер на балу. Прекрасная Катари сгрызет ногти до локтей. - судя по то и дело прорывающимся смешкам сам Лионель был донельзя доволен случившимся. И вот что тут прикажете делать? Эмиль тяжело вздохнул и... нет, не смирился, а лишь сделал вид, пообещав себе при случае отомстить и Алве и своему брату.
- Леворукий с вами, что делать то? - впрочем, что делать было ясно - переодеваться. Но прежде следовало хоть чуть чуть заявить о том, что легкими эти сутки не будут. Так что Эмиль улыбнулся, благо никто не увидел, и развернувшись в объятиях Ворона промурлыкал томно прижимаясь всем телом. - Конечно, Росио, милый...
Росио, услышав такое, бодро раскашлялся и отпустил "Эмилию"
- Как что, Милле, - одеваться. - Лионель положил ладони на плечи брату и стал медленно развязывать тесемки ворота. - Но сначала ты должен раздеться. А как иначе?
Осторожно раздеваемый Савиньяк только покачал головой, отстраняя ладони брата, и сам, добровольно, стянул с себя одежду. А потом, под испытующими взглядами еще и нательное белье, оставшись младенчески голым.
- И чего теперь?
- А теперь - дерзай, а мы поможем. Ведь поможем, да, Росио? - Ли с какой-то нехорошей улыбкой показал на платье, и Эмилю ничего не осталось, кроме как поднять этот шедевр портновского мастерства и обнаружить под ним целую кучу другой одежды. Если дамские панталоны, украшенные кокетливыми кружевными оборками и лентами он еще надел сам, то чулки на него уже натягивали в четыре руки брат - предатель и будущий кавалер. Причем, во время этого процесса ни один не дал себе труд заткнуться, а оба комментировали со знанием дела.
- Эмилия, дорогая, твои ножки бесподобны. Правда, Ли?
- О да, такой гладкой кожи я не видел ни у одной дамы, а какие лодыжки...
- Марш отсюда, это моя дама! Или ты хочешь дуэль? Нет? Вот и прекрасно, тогда подай рубашку и корсет. - Услышав про корсет, Эмиль дернулся в руках садистов и жалобно взвыл, подумав, что, может быть, его мучители опомнятся и отложат эту идею, ввиду отсутствия у графа Лэкдэми такой важной части тела как пышная грудь.
- И что у меня в вырезе будет? - как оказалось, Хуан был предусмотрителен до ужаса, он притащил даже бутафорскую грудь, которую используют актеры для придания формам женских персонажей большей выразительности. Эта конструкция была надежно прикреплена на предполагаемое место расположения несколькими ремнями, застегнутыми на спине, да так, что и не дотянуться, и тут же скрыта под тончайшей рубашкой, украшенной кружевами и лентами не менее щедро, чем панталоны. А потом Эмиль всей душой посочувствовал женщинам. Его затягивали в корсет. Дышать было почти невозможно, грудь сдавливали планки, впивающиеся в кожу и было полное ощущение, что ребра не выдержат усилий затягивающего корсет Лионеля, и сломаются, разорвав мышцы и кожу и превратив Миля в труп.
- Да как они в этом ходят то? - когда корсет затянулся, а Эмиль чуточку привык, оказалось, что в этом сооружении можно было даже садиться, только очень аккуратно и грациозно, иначе становилось страшно неудобно и больно. Впрочем, вслед за корсетом пришла очередь нескольких нижних юбок и платья, которое, кстати, шло светлокожему графу. Вырез был умеренно-глубокий, лишней отделки не наблюдалось, а длинные рукава скрывали неженственную крепость рук. Глубокий винный шелк весьма удачно оттенял темные глаза Эмиля, белая кружевная шаль маскировала разворот плеч, а длинная юбка скрывала неподобающий размер туфель. Миль хотел оставить сапоги, но был обруган и насильно одет в туфли на каблуках, смотрелось это... Словом, когда все было одернуто, заправлено и приглажено как надо, в зеркале отразился не Эмиль Савиньяк, а некая дама, довольно крупного телосложения, но, все же, не лишенная привлекательности. Вот только лицо... Впрочем, умелые руки вызванной для такого дела Кончиты, справились и с этим. Ставшую внезапно изящной шею украсил рубин на тонкой цепочке, целомудренно замерший между ключицами, а светлый парик, подобранный в тон волосам и уложенный в затейливую прическу - дюжины полторы шпилек с гранатовыми головками. Ну, ничего, Росио, я тебе устрою бал...
- Росио, не поверишь, но вот - от сердца отрываю!
- Не поверю. Ли, ты бы уже оделся. - за то время, пока Кончита колдовала над лицом Эмиля, с помощью пудры и прочих таинственных баночек и коробочек превращая лицо графа Лэкдэми в светлый лик придворной дамы, герцог Алва уже успел переодеться в соответствующее его статусу и балу платье и теперь ждал у распахнутой двери, протягивая руку своей даме. Эмиль вздохнул и, расправив шелк перчаток, предусмотрительно положенных в небольшую сумочку вместе с обшитым кружевом носовым платком и флакончиком с нюхательной солью, грациозно подал руку своему кавалеру, предлагая тому помочь спуститься с лестницы. Это только с виду оказалось так легко и просто, проклятые юбки не давали видеть куда вставала нога, а каблуки туфель были заметно выше каблуков сапог, которые Эмиль привык носить. Так что Рокэ пришлось приложить некоторые усилия, чтобы свести даму по ступенькам без ущерба для ее неземной красоты. Наконец и это препятствие было героически преодолено, и Эмилия под руку с Вороном вступила в столовую, где уже ждал обед. Бал балом, а у всей троицы времени перекусить не было. За столом все было более-менее пристойно, правда только после того, как Эмиль, разозлившись на братца, постоянно предлагавшего ему пирожных и сладких дамских вин, стукнул кулаком по столу и убийственно вежливо попросил дать ему хотя бы тут побыть в покое. Братец заткнулся и стал доставать Алву, но и тут потерпел поражение, обозвал всех злодеями и ушел. Эмиль нервно хмыкнул и глотнул вина, успев порядком общипать виноградную кисть. Время неумолимо шло вперед, а значит, пора было отправляться во дворец.
- Рокэ, может, я тут останусь? Может не надо всего этого, а?
- Милле, мы оба проиграли, так давай веселиться.
Дворцовые празднования в Олларии всегда пышны и прекрасны, но нынешний бал, устроенный в честь дня рождения наследника Карла, превосходил их все. Весь цвет Талига собрался в зале, ожидая только явления августейших особ, после которого и должен был начаться праздник. Весь? Как бы не так, не хватало Первого Маршала, чья карета как раз остановилась у ворот, выпуская герцога алву и его прелестную спутницу, одетую по последней дворцовой моде. А если кому-то и показалось странным, что Ворон нашел даму несколько неженственных форм, то сплетники почли за счастье промолчать, поскольку распускать языки о дамах Кэналлийского Ворона занятие смертельно опасное.
Эмиль мысленно поминал Леворукого, его кошек, своего братца, змеей вьющегося между дам в компании Анри Дарзье, и своего кавалера, трепетно поддерживающего его под локоть и представляющего всем и каждому.
- Эмилия, троюродная сестра братьев Савиньяк.
Ну, все, Росио - доигрался.
Эмиль растянул губы в улыбке и, поуютней подхватив Ворона под локоть, погладил свободной рукой по груди, мурлыкнув тихо, но отчетливо, чтобы слышали все рядом стоящие.
- Росио, милый, ты не мог бы принести мне бокал вина?
При этом Эмилия так невинно хлопала ресничками и очаровательно краснела, что сорвала бы овацию в любой постановке Дидериха. И как же это было трудно.
Рокэ восхищенно выдохнул и склонился в поклоне, целуя запястье Миля чуть выше перчатки.
- Несомненно, моя дорогая. Все как ты пожелаешь. - с этими словами Ворон оставил Миля в окружении щеголей, от которых тот отбился только спустя двадцать минут глупейшего хихиканья и разнузданных комплиментов, более подошедших бы куртизанкам. Покачав головой, он решил, что в парке сможет прекрасно отдохнуть от докучливых кавалеров и королевы, бросавшей весь вечер на него такие взгляды, что просто пойти и утопиться.
Ну не иначе она думала, что Росио назовет себя ее вернейшим рыцарем. Ага, это конечно выход, но он на него не пойдет.
Размышляя таким образом Эмиль, подобрав юбки, шагал через сад к беседке, не замечая, как тем же маршрутом все к той же беседке пробирается Леонард Манрик, совершенно очарованный белокурой и черноглазой эреа с чувственными губами. Ну, что поделать, любил рыжекудрый фламинго именно таких дам.
- Эреа, скажите, что увело вас от общества в этот вечер?
Нежелание видеть твою постную морду и рыжие патлы! Подумал Миль, а вслух сказал совсем другое, борясь с желанием банально врезать зазанавшемуся гоганскому потомку между глаз.
- Мне стало душно и внимание всех господ... так утомляет. - он прикрыл глаза, показывая всем своим видом, что внимание самого Леонарда его утомляет не меньше. господин капитан королевской стражи намека не понял и подобрался как борзая на гербе у Дораков.
- Да, вам видимо непривычно после столь галантного кавалера как Рокэ остаться в компании иных господ. Уверяю, я смогу развеять вашу скуку и развлеку вас.
О да, ты развлечешь. Так развлечешь, что я с ума сойду.
Эмиль улыбнулся и попытался отодвинуться от Леонарда. Но не вышло, фламинго оказался проворен и в более выгодной позиции. Сделав всего лишь шаг, он прижал Эмиля к столбику беседки и вознамерился залезть под юбку, осчастливив перед этим жарким поцелуем. Терпеть такое Эмиль не собирался и поэтому, недолго думая, просто и без затей дал в морду рыжему нахалу. Попал в глаз и зашипел, когда возмущенный такой несправедливостью Леонард попытался возопить сакраментальное " За что?"
- Заткнитесь сударь, а то будет еще больней! - Сделав заметку на будущее отравить жизнь Манрику, Миль развернулся и пошел по дорожке из парка, на ходу убеждаясь, что перчатку не порвал, костяшки не ссадил, и вообще выглядит пристойно. Когда он уже поднимался по ступеням, ведущим в бальный зал, он в красках представил, каково было бы лицо Леонарда, удайся тому проникновение под юбку нежной эреа Эмилии, и обнаружь он там нечто, весьма отличающееся от стандартной дамской анатомии. Удержаться от смеха было просто невозможно, поэтому Эмиль почти повалился на руки Алве, так кстати вышедшему ему навстречу.
- Эмилия? Что случилось, дорогая моя?
- Росиооо... Мне Манрик, скотина рыжая, под юбку пытался залезть... - Эмиль почти рыдал от смеха, утыкаясь лицом в шею Росио и подставляя под утешающее поглаживание шею и спину, чем его кавалер не переминул воспользоваться. Ворон прикусил губу, чтобы не рассмеяться и шепнул на ухо Милю, продолжая скользить кончиками пальцев по шее и очерчивая каждый позвонок.
- Мне вызвать его на дуэль, душа моя? За оскорбление твоей и моей чести?
- Неет... Я его уже сам оскорбил. Действием. - Миль отсмеялся и счастливо вздохнул, обнимая Рокэ за талию и пристраиваясь щекой на его плечо
- Так что завтра у господина капитана будет неслабых размеров синяк на пол морды. Кстати, ты принес мне вино, милый?
Милый не ответил, а приподнял подбородок своей дамы и запечетлел на ее губах поцелуй, не забывая при этом крепко придерживать талию тихо вырывающегося Миля. Поцелуй, впрочем, Эмилю понравился. То есть, ой какой ужас, это же гайифские мерзости, но ... Росио, только посмей мне остановиться!
- Королева. - коротко пояснил Алва раскрасневшейся Эмилии, нервно обмахивающейся веером.
- Рокэ, а не хочешь завтра светить таким же украшением как фламинго?
- Эмилия, моя бесценная, тебе же понравилось... - усмешка, мягко изогнувшая губы главного юбочника Талига действовала на дам сокрушительно. Эмиль дамой не был, но и ему досталось сполна.
- Понравилось, - не стал отпираться он, но больше не проронил ни слова, поскольку мимо проплывала августейшая чета. И сколько же злобы было во взгляде королевы и в ее словах.
- Господин Первый Маршал, Вы прислушались к нашей просьбе. Но как же поменялись Ваши вкусы...
Эта фраза, в переводе с протокольного талиг на обычный, звучала так " Ты сделал так, как я приказала, но променял меня на эту уродину. Я буду мстить!" Ворон, впрочем, и бровью не повел. Как стоял, обнимая Эмиля за талию, так и стоял, разве что во взгляде, которым он окинул свою спутницу, было столько жара и неги, что впору в обморок падать.
- Ваше Величество, я счастлив доставить Вам удовольствие... Но что такое предпочтения, когда рядом возлюбленная.
Что? Кто я? Люди, Первый Маршал сошел с ума! Срочно лекаря и веревок - он буйный!
Эмиль как мог незаметно пихнул Рокэ локтем в бок, продолжая протокольно скалиться королеве и королю. Фердинанд оказался неожиданно понятлив, и, мягко улыбнувшись Катарине, извинился, сославшись на какие-то дела, и повел королеву во дворец. Когда венценосная пара удалилась Эмиль развернулся к Росио и чуть ли не зашипел ему в лицо покруче любой змеи.
- Ты совсем с ума сошел, Рокэ? Какая я тебе к кошкам возлюбленная?
- Самая что ни на есть трепетная, Милле. И сейчас я вместе с ней отправлюсь домой, поскольку сил терпеть томленье страсти нежной у нас обоих уже нет. - с этими словами Росио свел свою даму по ступеням лестницы и повел, а точнее незаметно потащил, к карете. Дама не сопротивлялась, наивно думая, что уж в особняке Ворона все злоключения закончатся и можно будет или надраться вместе с Росио, или натянуть свой привычный мундир и убраться домой и надраться уже там. В одиночку. Но надеждам нежной эреа было не суждено сбыться. Когда карета, последний раз мягко покачнувшись на въезде в ворота дома Повелителя Ветров, остановилась, Миль улыбнулся и поинтересовался у своего спутника.
- Все? Я могу надеть нормальную одежду?
- Нет, Эмилия, не все. - Алва улыбался так, что поневоле казалось, что все слухи о его родстве с Леворуким - правда. - Сутки еще не прошли. В моем распоряжении еще полсуток. Прошу вашу руку, эреа.
Руку Эмиль, поколебавшись, протянул, гордость это конечно хорошо, но грохнуться на камни внутреннего дворика носом - не то удовольствие, о котором он мечтал всю жизнь.
- То есть мне предстоит еще и ночевать у тебя? - когда извлечение эреа Эмилии из кареты благополучно завершилось, Рокэ и не подумал отпускать ее ладонь. Так что Эмиль мог безнаказанно шипеть прямо на ухо Алве.
- Точнее, в моей постели, милая моя. - Рокэ невозмутимо устроил затянутую в перчатку ладонь на сгибе своего локтя и повел спутницу в дом. По пути отдал вездесущему Хуану оба плаща и распорядился о вине и легком ужине в своих комнатах. И запретил беспокоить его под любыми предлогами до середины завтрашнего дня. Эмиль стиснул зубы, но сдержался. К тому же, какой-то демон явно подначивал Эмиля-Эмилию отплатить Ворону той же монетой, превратившись из негодующего Миля в обольстительную даму. Гайифские игры не были для Миля чем-то из ряда вон выходящим. Господа Савиньяки, как, впрочем, и Ворон, не отдавали предпочтение какому-то одному полу. Разнообразие, это ведь так... интересно. Эмиль медленно облизнулся
Ну что, Росио...
Наконец двери покоев Ворона закрылись, выпустив последнего слугу, унесшего оставшуюся после ужина посуду, и они остались вдвоем. Рокэ прошелся по комнате, разжигая свечи и отстегивая шпагу, и остановился за спиной Эмиля, разглядывающего себя в зеркале. Отражение плутовато улыбалось, всем своим видом показывая, что Эмилия дама славная и чуточку вольная.
Эмилия, Эмилия... какая ты забавная
- Росио, помоги мне снять платье. Ночь на дворе, как-никак... Или спать я тоже должен в платье? - пальцы медленно прошлись по виноградной грозди, выбирая ягодку покрупней, чуть напряглись, отделяя ее от кисти и направили в рот. Зубы прикусили виноградинку, обнажая сочную мякоть чуть кисловатую, как лучшая из Слез, язык скользнул по губам, подхватывая капельки сока, а ресницы опустились, скрывая черные глаза. Ну, просто сама невинность. Ну и завершающий аккорд - мягкий взгляд вполоборота через плечо и чуть сдвинутые брови.
- Корсет давит...
- Как попросишь, Эмилия, как попросишь... - пальцы ложатся на шнуровку лифа, развязывая прочно стянутый узел. Зная Росио можно с уверенностью утверждать, что узел морской. На секунду задерживаются у обреза корсажа, чуть касаясь ярко проступившего на светлой коже следа, и распутывают шнуровку, позволяя вздохнуть настолько свободно, насколько это вообще можно в корсете, поверх которого, собственно и пришнуровывался этот парадный монстр. Эмиль повел плечами, от наслаждения даже морща нос.
- Как мало, оказывается, надо для счастья - всего-то шнуровку послабей. - туфли он уже давно снял, а сейчас, с помощью Ворона, выпутывается из платья. Эмиль чуть потянулся и тут же скривился. - Нет. Счастлив я буду только тогда, когда сниму это пыточное сооружение.
На плечи, едва прикрытые легким кружевом рубашки, легли руки и, чуть массируя кожу, поднялись к парику, поддевая волосяную конструкцию и ловким движением сдергивая ее с головы. Парик распластывается по столешнице, а Рокэ пропускает светлые пряди сквозь пальцы Эмиль прикрыл глаза и откинулся на грудь Первого Маршала. Голова кружилась, то ли от вина, то ли от предвкушения, то ли от недостатка кислорода, но, в целом, было очень и очень хорошо. С каждой минутой, проведенной в блаженном бездействии, становилось все хуже. Во-первых, ребрам надоело быть стиснутыми планками корсета, и они начинали активно жаловаться, во-вторых, имелись и некоторые физиологические проблемы. Говоря проще - Миля вся эта авантюра жутко возбуждала. Рокэ улыбнулся чему-то своему и несильно потянул Эмиля за прядь на затылке.
- Ты, кажется, хотел снять корсет? - старательно не замечая своего отражения в зеркале, Эмиль поднялся и, перешагнув через платье и нижние юбки, устроился на кровати, развернувшись к Рокэ спиной. Пара минут и шнур сдается под напором сильных привычных пальцев, расшнурованная вещица обретает свой ночлег у кровати, а Эмиль падает лицом в подушки, чуть не скуля от счастья. Чувствовать свое тело и иметь возможность располагать им по своему усмотрению - вот оно истинное счастье. Миль вздыхает полной грудью и взбрыкивает похлеще не к ночи помянутого жеребца с герба Эпинэ, когда на бедрах возникает неожиданная тяжесть. Знакомая, конечно, но все равно неожиданная.
- Тише. - чуть ниже поясницы, аккурат над очаровательными дамскими панталончиками, опускаются ладони и начинают аккуратно, без излишней нежности, но и не впиваясь в кожу, разминать пострадавшую спину. И остается только вздыхать, чувствуя, как напряжение потихоньку отпускает тело, изгоняемое ловкими движениями и, - о, а это что-то новенькое - поцелуями и легкими укусами. Эмиль собрал остатки сил в кулак и потянулся всем телом, за спиной послышался легкий смешок
- Эреа, вы искушаете меня... А изумруды Киллеана, увы, не при мне.
- Рокэээ... Ты совсем идиот?
- Я? Нет, думаю, не совсем. - тяжесть на бедрах исчезла, вместо нее появилось тепло чужого тела с левого бока. Эмиль повернулся к Рокэ лицом и уже сам зарылся в вороные пряди рукой.
- Ну вот и думай, Первый Маршал. - стирать двусмысленные улыбки лучше всего поцелуем, чем Эмиль и занялся, обстоятельно целуя Ворона. К счастью, Рокэ не обременял себя лишней одеждой в постели, да и не оставался безучастным к столь явным проявлениям симпатии со стороны Эмиля. Так что поцелуй не остался без ответа, а тело - без ласки, прерываемой только тогда, когда Алва стягивал с Эмиля чулки и белье. Оба они не были невинными мальчиками и оба знали, как доставить удовольствие партнеру своего пола. Правда, вышла небольшая заминка, когда решалось, кто же будет снизу, впрочем, от борьбы они оба получили немалое удовольствие, решив все к обоюдному согласию. Эмиль, пусть и скрепя сердце, но признал, что "даме" должно быть снизу. Ну, или сверху...
Окажись в спальне Повелителя Ветров сторонний наблюдатель, он бы поразился тому зрелищу, которое ему бы открылось. ( Прим. Авт. Ну, это при том условии, что он был бы достаточно удачлив и сумел бы избежать пули Ворона, что маловероятно. Но, допустим...) В комнате освещенной только светом нескольких свечей, на кровати творилось нечто. Соитие двоих со стороны редко когда бывает красиво, но тут... Двое не разменивались на сахарные объятия и долгие поцелуи, им и так уже не хватало воздуха, а ласки были рассчитаны на то, чтобы толкнуть тела на самую грань, где уже горит Закатное Пламя и обратный путь не виден, да и в принципе не нужен. Им двоим хорошо и тут. Столкновение, почти дуэль губ и языков, а не томная нега утонченной гайифской забавы - поцелуй. Почти до боли, до стона и пока невидимых, но четко ощущаемых следов. Ледяные узоры по горячей коже рисуют бледные пальцы, хищно кружа, как ворон над поживой, пока не подбираются к тому, к чему стремились. Долгий взгляд глаза в глаза. Черное и синее, но синего почти не видно, настолько темнеет радужка и расширяется зрачок. Секунда, удар сердца, и снова поцелуй, не извиняющийся, а жадный, захватнический, перекрывающий боль от проникающих в тело пальцев. Да, Милле не мальчик, он все знает и ко всему готов, но все же, все же нужно перебить первую, острую вспышку, когда тело противится, не принимает, старается защититься. Потом будет хорошо, но сейчас плохо. Пока плохо, но поцелуй отвлекает, не дает сосредоточиться, и мышцы уступают настойчивым попыткам, подаются, пропуская сперва один, а потом и два пальца. Стоны, и пальцы скользят по плечам, смыкаются на шее, то ли желая притянуть ближе, то ли мечтая придушить и освободиться. Нет, все же первое. Эмиль откидывается на подушки, выгибая шею, как гербовой олень, мелко и часто дышит, а Алва не торопясь, но и не медля, подкладывает под разведенные бедра подушку, проводит раскрытой пятерней от паха до горла Эмиля и назад и смыкает пальцы на его члене, заставляя блондина податься навстречу неспешно ласкающей ладони. Все, точка невозвращения пройдена, дальше только вперед. Еще один поцелуй лаской ложится на прикушенные в ожидании первого движения губы и сердце под свободной рукой частит так, что даже немного страшно. Но Миль дергает Ворона на себя и что-то шепчет в губы, пробегаясь пальцами по позвоночнику, чуть сжимая ребра и глядя прямо в глаза. Алва начинает неспешное движение вперед, при всей лихорадочной страсти, охватившей их двоих стараясь не причинить лишней боли. Несмотря на мяуканье королевы, он совсем этого не любит. Эмиль напрягается, но, похоже, все идет так, как должно идти, мышцы, закаменевшие было при первых движениях, понемногу расслабляются и снова слышен тщательно скрываемый стон. Им обоим хорошо, и все кажется уместным: и рука, сжимающая плечо, и чужие пальцы, чутко и когда это необходимо сильно сжимающие напряженное естество, и рубин, позабытый во время раздевания, и искрящийся уже в ямочке у ключиц, и тяжелое дыхание Рокэ, с каждым движением чуть ближе подходящего к последнему, финальному шагу за грань, и... да собственно больше то и нечего перечислять. Описывать же неописуемое, дело самое последнее. Разве только неразборчивый полувскрик полустон на чудовищной смеси талиг и кэналлийского, в который голос Эмиля вплелся минутой позже, да до синяков стиснутые на его плече пальцы - синяки точно будут, но и Рокэ не слабей сжимает бедро Эмиля, тоже расцвечивая его пятнами, как леопарда с герба Ариго. И тишина... Всего через пару минут вдрызг разбитая сдвоенным смехом. Заливистым, свободным, громким - и откуда только силы взялись? Ворон растягивается рядом, благо размеры кровати позволяют, и приподнявшись на локте разглядывает Эмиля, не пропуская ни единой мелочи, отмечая и разлохматившиеся светлые волосы, и блаженно- сонное выражение лица и пальцы, играющие с алым камнем. Миль отвечает Алве тем же. Взгляд глаза в глаза вызывает новый приступ смеха, уже окончательно смывающий возможную неловкость. Рокэ поднимается, отходит куда-то за спину Эмилю и возвращается уже с полотенцем, которое приземляется прямо в подставленные руки, сперва Савиньяк ныряет во влажную ткань лицом, смывая потекший макияж, а потом проводит и по животу, стирая "следы собственной страсти" как любят выражаться в романах. Рокэ, уже приведший себя в порядок, снова растягивается на постели, подтягивая поближе простыни, и ерошит и без того взлохмаченную шевелюру Савиньяка.
- На сон нам осталось всего ничего, но лучше немного, верно? К тому же, завтра у нас совет, Манрик с синяком, королева. Насыщенный день, моя Эмилия...
- Еще раз так меня назовешь... Росио, ну хватит уже, а?
- Хорошо - хорошо. Хватит. - Ворон улыбается, а в его глазах видна насмешливая нежность. Эмилю даже немного не по себе, но в целом ему нравится эта ситуация. Додумать ее он не успевает, поскольку банальнейшим образом засыпает, успев замотаться в простыню и перекатиться поближе к Ворону, устраиваясь на ночлег у него под боком. А что поделать, наряду с любовью к винограду у Миля такая вот привычка с детства - подползать под бочок и греться.
***
И несколько лет в частной переписке Первого Маршала Талига и графа Лэкдэми нет-нет, да и проскакивали непонятные непосвященным фразы.
" Обязательно передай привет моей дорогой Эмилии. Я вспоминаю ее каждую ночь"
" Эмилия интересуется, когда же ты приедешь ее навестить. Девушка скучает..."
" Припадаю к изящным ножкам моей Эмилии"
Ах да, на свой день рождения Эмиль Савиньяк получил в подарок тонкую золотую цепочку с вставленным вместо одного из звеньев рубином.