Авторы: Данька и Вороний шут
Жанр: ох, всего понемногу.
Дисклеймер: мы допустили, что после Надора Луиза и Селина устроились в Нохе под крылом его Высокопреосвященства и рядом с Катари.
Писалось для Принцессы-ворона. Так как условия были расплывчаты, мы этим гнусно воспользовались.

Между тем, кем я был,
И тем, кем я стал,
Лежит бесконечный путь;
Но я шел весь день,
И я устал,
И мне хотелось уснуть.
И она не спросила, кто я такой,
И с чем я стучался к ней;
Она сказала: "Возьми с собой
Ключи от моих дверей."
Аквариум

Часть первая.

читать дальшеПо пути в столовую Луиза думала о том, что выход к ужину - это почти что бал в королевском дворце. Особенно, если учесть обстоятельства, а именно - Раканыш в столице, Надор в развалинах, Савиньяк на севере, Алва в Нохе. И какой-нибудь другой королевский бал с участием кэналлийца и Ее Величества Луизе увидеть вряд ли придется. Будь ее воля, госпожа Арамона вообще заперлась бы в своей келье. Но Левий не так уж часто приглашал всех обитателей Нохи отужинать с ним. К тому же, Луиза чувствовала себя обязанной - после бегства из Надора ей с Селиной совершенно некуда было пойти, а Левий так любезно предоставил им убежище, да еще и все последние новости рассказал. К тому же, два предыдущих выхода Луиза пропустила - бедняжка Селина по прибытии в Ракану свалилась с нервной горячкой - девочка не выдержала. В дороге еще можно было не думать о произошедшем, а когда все тяготы позади… Четыре дня мать не отходила от нее ни на шаг. Сейчас монах, отрекомендованный Левием в качестве доктора, утверждал что больной нужен только покой. Поэтому на ужин Луиза отправлялась одна.
Главной проблемой светского раута был государственный преступник всея Раканы, которого со времен своего прибытия Луиза так и не увидела. Кэналийец поручил ей приглядывать за бедняжкой Айрис. А она не уследила. Можно, конечно, свалить все на мистические силы в лице Зои, но мерзкий внутренний голос нудел о том, что единственное поручение соберано Луиза все-таки провалила. Причем с таким треском, что впору со стыда удавиться.
Предаваться мукам совести Луизе не дали - очередной серый монашек попросил проследовать в столовую, так как "его Высокопреосвященство уже ожидает" .
Как выяснилось, про ожидание было сказано зря - кардинал если и ожидал, то Создателя и в своих покоях - в столовой его не было. Зато были все остальные. Луиза была даже благодарна бледной и по обыкновению печальной Катарине за то, что та налетела на нее с очередными : "ах как я рада вас видеть". Не смотря на выступление "госпожи Оллар" в суде ( а слухами, как известно, земля полнится, если только уши держать открытыми) отношения между ней и Алвой ничуть не изменились. Красавец-герцог сидел у дальнего конца стола в кресле и надменно скучал. Причем так, что подойти к нему мало бы кто осмелился. Отвечая на причитания Катарины о здоровье Селины, Луиза краем глаза рассматривала кэналлийца. Худой, еще более бледный, чем обычно. Пару раз ей показалось, что она видела искоса брошенный в ее сторону взгляд. Точно - показалось. Зачем это Ворону пялится на старую дуру, которая, к тому же, еще и воспитанницу не уберегла. Решив не растравлять себя раньше времени, Луиза полностью обратилась к разговору с Катари. О Надоре она ей уже рассказала, как, впрочем, и Левию, во всех подробностях, так что история начала уже становиться страшной сказкой вместо действительности. Высказанная боль отступает на второй план.
- Простите, что я заставил вас ждать, - в столовую неспешно вошел Левий.
- Ну что вы, ваше Высокопреосвященство, - скучающе откликнулся Алва. - Затворникам всегда приятно встретиться со старыми друзьями.
Старые друзья. Как будто не он сидел в кресле с таким лицом, будто завтра на эшафот.
Левий чинно опустился за стол, и некоторое время тишина нарушалась только стуком приборов.
Быстро же его Алва приучил садиться за стол безо всякой молитвы. На вкус Луизы вино было превосходным, да и трапеза менее всего походила на суровую монастырскую еду. Хотя, какой там монастырь? Ноха теперь в глазах всех цитадель Алвы. Скоро тут вырастет виноград и забегают кэналлийцы. Луиза усмехнулась, представив давешнего монашка в компании с Хуаном.
После ужина Левий велел принести шадди. Катарина, разумеется, отказалась. Впрочем, в ее положении ( в которое Луизу посвятили довольно быстро, и продолжали посвящать постоянно) злоупотреблять морисской отравой и правда не следовало. Госпожа Арамона учтиво согласилась отравиться. Терять ей все равно уже нечего, а хорошо сваренный шадди - это не кислое вино в Надоре, мир его праху. Впрочем, Катарине принесли какой-то отвар, с которым она присоединилась ко всем остальным.
Остаток ужина прошел во вполне дружеском молчании. По пути к себе Луиза еще раз проверила Селину - девочка спокойно спала.
…

Cтук в дверь разбудил ее через несколько минут. Накинув на нижнее платье шаль, Луиза подошла к двери. Сначала ей показалось, что сон продолжается : настолько фантастическим было зрелище, открывшееся на пороге. Хотя, приглядевшись, она решила, что все вполне нормально. Вот если бы синеглазый герцог упал на колени и начал признаваться в любви - это было бы удивительно. А так ничего - стоит, молчит, в воздухе не тает.
- Что вам угодно, монсеньор? - даже если герцог появляется на твоем пороге ночью, он все равно остается герцогом.
Ворон неожиданно улыбнулся
- Госпожа Арамона, вы неподражаемы. Увидеть ночью перед своей дверью мужчину, и первым делом осведомиться, что ему угодно. Я хотел бы с вами поговорить.
Еще интересней: поговорить он хочет. А с другой стороны, что ему от тебя хотеть-то?
- Заходите, сударь, - Луиза логично рассудила, что если кто- нибудь увидит герцога у ее двери - точно неправильно поймет.
Поглубже забившись в шаль и поправив волосы, госпожа Арамона села на кровать и указала герцогу на стул.
- Я слушаю вас, ваша светлость.
- Я слышал вашу историю в изложении кардинала, - Алва вежливо и равнодушно улыбнулся. - Но мне крайне важно знать правду. Я понимаю ваше желание не рассказывать об этом всем и каждому. Но, с вашего позволения, я хотел бы знать - КТО на самом деле вывел вас из замка. - герцог выразительно постучал пальцем по столешнице. - Простите уж, но версия, согласно которой юная герцогиня Окделл показала вам подземный ход, а при бегстве шла за вами, кажется мне несостоятельной. - кэнналиец любезно улыбнулся. - Вы ведь пустили бы девочку вперед в любом случае, так ведь?
Луиза замерла. Ситуация казалась безвыходной: рассказать ему про выходцев- еще сумасшедшей посчитает. Сказать, что посреди ночи ее вывел из замка Эйвон? Объяснять природу их отношений с графом Лараком- это пострашнее выходцев. Но если Алва уличит ее во вранье... Это, пожалуй, страшнее Ларака.
Через минуту совместного молчания, во время которой Алва скучающе оглядывал келью, а госпожа Арамона собиралась с мыслями, она всё-таки пришла к выводу, что полуправда лучше, чем откровенная ложь или не менее откровенное умолчание.
- Это была женщина, монсеньор. Я никогда не видела ее в замке, но у меня не было времени изучить всех его обитателей. Она вывела меня и Селину, и сказала, что вернется с Айрис, но мы так и не дождались их - наверное, ее завалило вместе со всеми.
- Женщина, вот как? - вообще-то, глядя на Алву, сложно было сказать, что ему интересно, но Луиза понимала, что герцог так просто вряд ли заявился бы к ней среди ночи. - Вы не могли бы ее описать, госпожа Арамона?
Госпожа, пожав плечами, и решив, что хуже не будет, описала внешность своей ночной гостьи.
- Она представилась? - продолжал допрос герцог.
- Она сказала, что ее зовут Зоя.
- Прелестно. И что еще сказала вам капитан Гастаки?
Луиза не удержалась и явно продемонстрировала герцогу свое удивление. Если кэналлиец и пожалел о том, что проболтался, то виду не подал.
- Мой вопрос может показаться вам странным, но все-таки, не видели ли вы там своего мужа? О нем Зоя не упоминала?
Такая осведомленность Алвы уже выходила за грани разумного.
- Герцог, я...
- Не бойтесь показаться сумасшедшей, - неожиданно мягко сказал Алва. - Ваш сын многое рассказал мне, и я склонен ему верить.
Ну, Герард! Ну, молодец! Выболтал все, что только мог, а маменька стоит теперь дура-дурой...
Собравшись с духом, Луиза рассказала все подробности той ночи. Алва, казалось, пребывал в глубокой задумчивости. Наконец, Луиза решилась на вопрос:
- Герцог? Кто и зачем разрушил Надор?
Она не ожидала, что он ответит, но ошиблась.
- Вы умеете задавать вопросы, госпожа Арамона, - голос герцога звучал отстраненно. - Но на этот раз вы ошиблись, - Надор не надо было никому разрушать. Он разрушился сам, - почему-то Луиза не могла отделаться от ощущения, что смотрит в глаза Ворону как в клетку, за решеткой которой мечется сильный, но загнанный зверь.
Герцог молчал. Луиза, спасибо маменьке, знала два способа бороться с истерикой, но холодной воды под рукой не было, а отвесить кэналлийскому соберано оплеуху... К самоубийцам госпожа Арамона себя причислять не собиралась.
- У герцога Окделла привычка разбрасываться клятвами, - ни к селу, ни к городу добавил Алва.
До Луизы дошли две непреложные истины: во-первых, герцог чувствует себя отчасти виноватым за поступки «поросенка», а во-вторых: если она сейчас хоть что нибудь не предпримет, то он, скорее всего, просидит здесь до утра в отвратительном настроении, а потом будет срываться на ком попало. Что делать, Луиза не знала, поэтому просто подошла к стулу герцога и осторожно положила ему руку на плечо.
- Не вините себя, монсеньор, - вышло чуть тише обычного.
Кажется, герцог даже вздрогнул. Прошло несколько минут прежде чем до Луизы дошло, что выговариваться он не станет, а она, просто коснувшись его, напомнила ему об одном очень старинном способе утешения. Поэтому она ничуть не удивилась, когда кисть руки обжег поцелуй. Потом холеные пальцы нежно перевернули руку, и следующий поцелуй пришелся на запястье, а третий и еще выше. Можно было сопротивляться. Луиза попыталась сказать себе, что ее просто используют, но... Но знаете, господа, чтобы отказаться от исполнения своих желаний, когда его преподносят на блюде... - нужна большая внутренняя сила. У госпожи Арамоны ее не достало. В конце концов, дорогая моя, ты же, кажется, интересовалась, как герцог обращается со своими женщинами? Глупо упускать такой шанс: сейчас все и узнаешь. В мельчайших, так сказать, подробностях.
Реальность как обычно вернула Луизу с небес на землю жарким шепотом куда-то в завитки волос на шее:
- Сударыня... Утром я вас возненавижу...
Ещё бы! ни один мужчина, кроме самых отъявленных слабаков умрет, а не признается, что ему может понадобиться помощь, тем более помощь слабой женщины. И добрых чувств к этой женщине мужчина тоже испытывать не будет, кому приятны свидетели твоего позора? Так что выбирай, дорогая, либо ты сейчас гордо говоришь «Нет», и сохраняешь уважение герцога, правда, лишаешь его того, что ему сейчас так нужно, и сама грызешь локти до конца дней своих, либо...
- Монсеньор, до утра еще семь часов...
Ответ на вопрос : «и как?» пришел к Луизе утром. Когда они только попали ко двору, Селина, повертевшись среди придворных дам, пришла как-то к матери с пунцовыми щеками и вопросом: «А так правда бывает?» Луиза не знала, кто именно просвещал ее дочь, скорее всего графиня Рокслей. Но только теперь госпожа Арамона могла с уверенностью ответить на вопрос дочери утвердительно. Ей, в общем, тоже было о чем задуматься утром, вспомнить про дочь, возраст и ситуацию, и возможно она захотела бы удавиться со стыда. Но оставались Селина, Катарина Ариго, да и после Надора умирать в одиночку уже было как-то не... А табурет было подержать некому, - кэналлиец ушел.

Часть вторая

Между тем, кем я стал,
И тем, кем я был -
Семь часов до утра.
Я ушел до рассвета, и я забыл,
Чье лицо я носил вчера.
И она не спросила, куда я ушел,
Северней или южней;
Она сказала: "Возьми с собой
Ключи от моих дверей."
Аквариум

Госпожа Арамона вышивала. Кажется, эта салфетка с невнятными розочками была уже пятой, но Луизу это не волновало. Пока пальцы были заняты привычной работой, думать было некогда. Думать Луиза боялась больше всего. Привычка вести внутренние монологи на этот раз не спасла бы - единственный внутренний монолог сводился к немудреному: «ну и кто ты после этого?» Ответы на этот вопрос Луизе катастрофически не нравились. Поэтому в руках опять оказывались пяльцы, а недавно осчастливленная исполнением своей мечты женщина старалась не думать, как она переживет это самое исполнение.
На этот раз дверь открылась без стука.
«Опять,»- отстранено удивилась чудом сохраненная ирония. Кэналлиец шагнул в комнату. «Ненавидеть пришел, »- если бы Луиза посмела, её охватил бы истерический смех.
- Сударыня, - скучающим тоном проговорил герцог.- Я пришел объясниться с вами. Я бы не хотел, что бы из вчерашней ночи вы сделали бы выводы, которые неизбежно делают даже достойнейшие женщины...
С первых слов Луиза внезапно поняла: герцог пришел не ненавидеть. Ему мучительно стыдно, и он пришел извиниться. И теперь не имело значения, что именно он говорил,- разумеется, Ворон извиняется своеобразно. Так извиняется, что бы дама оскорбилась и не думала даже грустить и заниматься прочими глупостями... Например, строить планы на дальнейшие отношения. Госпожу Арамону это совершенно не обидело. Чего обижаться? Одной ночи вполне хватит еще на две жизни воспоминаний, а у ней только одна, да и той немного осталось. Поскольку несколько мгновений даму занимал исключительно внутренний монолог, несколько фраз она возмутительно пропустила мимо ушей. Прервать кавалера пришлось на полуслове:
- Я принимаю ваши извинения, герцог, - ворон так удивился, что даже возражать не стал.- Мне тоже неловко,- я понимаю, что я совершенно не в вашем вкусе...
На этом слове к герцогу вернулась способность разговаривать.
-Сударыня, - обманчиво-удивленно произнес ворон. - А где это вы, позвольте спросить, так изучили мой вкус, что решаете за меня, кто мне нравится?
Это уже явно была придирка. Луиза, правда, собиралась возразить, даже рукой взмахнула, помогая фразе, но тут ее руку перехватили, прямо как вчера.
- Сударь, вы, кажется, собирались меня ненавидеть.
- Знаете, сударыня, я решил отложить это увлекательное занятие...
Стук в дверь прозвучал в высшей степени интересный момент. Кажется, герцог, не успевший разжать объятий, пробормотал что-то очень непристойное. А из-за двери раздался слабый голос:
- Мама?
С госпожи Арамоны мгновенно слетело все очарование момента. Обшарив глазами комнату, она безаппеляционно указала герцогу на кровать и приподняла свисавшее до пола покрывало. Под кроватью было просторно. Но пыльно. Алва весьма талантливо изобразил глазами фразу: «Сударыня, вы с ума сошли?!» Но Луиза, перед глазами которой уже предстало полотно «дочь обнаруживает у матери любовника», а потом и картина « у Ее Величества увели из-под носа мужчину» молитвенно сложила руки и томным взглядом указала на дверь. Алва, изменившись в лице, предпочел последовать совету. Правда, на третьей картине «кэналлийский соберано под кроватью», пришлось давиться нервным смехом. Но дверь Луиза открыла уже успокоившейся. А за время разговора с Селиной, пришедшей спросить, что же будет с ними дальше, она успокоилась настолько, что игривое настроение ушло бесследно. Размышления о будущем хорошо охлаждают тех, кто реально смотрит на жизнь. Поэтому, когда дверь за дочерью закрылась, а под кроватью опять зашуршали, Луиза твердо решила, что продолжения вчерашней ночи не будет. Потому что не будет. Герцог был встречен холодным и вежливым:
- Монсеньор, я приняла ваши извинения, вам незачем больше здесь находиться.
Алва вежливо кивнул и не менее холодно ответил:
-Вынужден попросить вас о помощи, сударыня. Не могли бы вы помочь мне привести себя в порядок?
Действительно, выглядел герцог... Черный камзол спереди стал абсолютно серым, равно как и штаны; пыль и паутина неровными клочьями повисли на волосах. Луиза вздохнула и смирилась с мыслью, что быстро избавиться от кэналлийца не получится.
- Снимайте камзол, монсеньор. - Заявила госпожа Арамона, вручая герцогу одну платяную щетку и сама подступая к нему с другой.
С камзолом Луиза справилась естественно быстрее, у герцога Алва было, конечно, неисчислимое множество достоинств, но умение чистить одежду в их число не входило. При взгляде на абсолютно каменное лицо Ворона в сочетании с тщательно размазанной по штанам пылью Луиза глубоким вздохом подавив неуместное хихиканье, поинтересовалась:
- Монсеньор, может лучше я?
- Их тоже снимать? - Вздёрнув бровь, поинтересовался герцог.
- Не надо! - поспешно отозвалась госпожа Арамона, живо представив себе результат, - видение герцога Алва в нижнем белье трезвости рассудка не способствовало. - Я быстро! - Она опустилась перед мужчиной на колени и парой взмахов щетки вернула штанам, ну почти первоначальное состояние. Сильная рука подержала ее под локоть, помогая подняться и Луиза почти уткнулась носом в клок пыли, повисший на волосах кэналлийца. Машинально дунула на него и осознала свою очередную ошибку, - нельзя подходить так близко к мужчине, который тебя интересует. Можно солгать словами, лицом, но тело выдаст. А если при этом мужчина еще и интересуется тобой, что тоже недвусмысленно выдает его тело, то сил сопротивляться уже не остается. Она сама не заметила, как верхнее платье повисло на уровне юбки да и нижняя рубашка уже оказалась расшнурована, хорошая кстати рубашка, новая, из гардероба, заказанного на деньги Алвы, хоть не придется краснеть перед этим мужчиной за старое и штопанное белье. На этом мысли кончились, зато возникло непреодолимое желание заорать в голос желательно на кэналлийском, чтобы получилось выразительнее: в дверь опять постучали.
- Луиза! Вы у себя? - раздался за дверью голосок, похожий на звон хрустального колокольчика.
Пока Луиза спешно натягивала обратно платье, Ворон нырнул под кровать, со скоростью, выдающей немалый опыт в подобных делах.
- Да-да. - отозвалась Луиза, спешно обводя взглядом комнату, и похолодела - на стуле лежал мужской камзол. Быстро поправив одежду, она пригладила волосы и успела только встать, закрывая собою стул: дверь уже открывалась. В комнату с изяществом, достойным королевского бала, вплыла госпожа Оллар.
- Простите, что я так бесцеремонно, милая Луиза, но вы не вышли обедать, и я беспокоилась о вас... Здесь такой сырой воздух
Луиза с удивлением вспомнила, что , действительно, обычно обедала с Катари. Видимо, с утра все ее внимание занимали салфеточки.
- Садитесь, садитесь, - махнула рукой бывшая королева.
Луиза села, старательно закрывая собой камзол и объясняя, что всю ночь не могла заснуть, и поэтому проспала обед. Катарина скорбно кивнула.
- Да, я тоже плохо сплю... Особенно, - она понизила голос. - Такое соседство...
Луиза прекрасно поняла, на что намекает ее бывшее королевское величество, но в свете того, что предмет беспокойства Катарины находился в непосредственной близости и прекрасно всё слышал, предпочла прикинуться непонимающей:
- Мне тоже никогда не приходилось жить в монастыре, тем более в эсператистском. Признаться, нас с Селиной тоже пугал поначалу колокол к всенощной.
Но Катарину этим было не сбить. Она практически упала на кровать и старательно расправила каждую складочку на платье.
- Ах, милая Луиза, - горестно вздохнула она, - если бы дело было только в монастырском укладе, я бы ни капельки не волновалась, но в этих стенах мне страшно, - она заломила руки, и Луиза поспешно состроила подобающее выражение лица.
- Я думала, что если я выберусь из дворца мне станет легче, - дрожащим голосом продолжала Её Величество, - но здесь снова всё тоже самое, я по ночам просыпаюсь, от того что ужас ледяными пальцами трогает мое сердце.
- Да вы правы, - спокойно кивнула Луиза, прикидывая, как бы половчее спровадить бывшую королеву обратно в свои покои, - по ночам здесь действительно сыро, нас здесь слишком мало , чтобы как следует протопить такую громадину. Попросите, чтобы вам приносили больше дров на ночь.
- Луиза! - Королева закатила глаза, сетуя на абсолютную нечувствительность собеседницы. - На этих стенах действительно слишком много крови, дворяне поступили опрометчиво, когда решили устраивать тут дуэли. Ноха не отпускает своих мертвецов. Иногда мне кажется, что я слышу голоса моих братьев. Нам всем опасно здесь находиться, а опаснее всего Ро... герцогу Алве.
Ага, вот ты и добралась до того, что тебя в действительности волнует.
- Ваше Величество, у нас нет оснований считать, что герцогу Алва сейчас что-то угрожает - спокойным голосом отозвалась Луиза, - за его безопасность отвечает его высокопреосвященство причем не только перед Альдо Раканом, но и перед всей посольской палатой. - Луиза сама не знала , кого она успокаивает: Катарину или себя. Но, впрочем, успеха она не достигла, Катарина, казалось, совсем её не слушала.
- Вы не понимаете! Это опасно, в такое время... а герцог, он всегда так неосмотрителен!
Луиза с ужасом поняла, что Катарина видит в ней достойного слушателя и утешителя. А рассказывать она собирается о Рокэ Алва, который будет внимательно все это слушать.
- Я слышу в вашем голосе не только беспочвенные страхи. Скажите- вы что-то видели? - мистического завывания не вышло, но королева, кажется, удовлетворилась и этим.
- О, когда вас еще не было здесь, со мной случилась ужасная история! - Катари опять понизила голос. - Однажды, уже поздно вечером я пришла к его высокопреосвященству... у меня был к нему один разговор.. Я долго пробиралась по коридорам почти в полной темноте . Здесь все время темнота или полумрак, а я привыкла к свету. Знаете, Луиза, я не стала стучать. Рассудила, что кроме его высокопреосвященства там быть некому. Когда я открыла дверь, мне показалось, что в комнате тоже темно. Но в камине трещал огонь, и в кресле кто-то сидел. Я подошла ближе. Я долго рассматривала его, и все больше понимала, что это не Левий... Луиза, мне вдруг стало так страшно, что я даже не решилась спросить, кто это. Мужчина с длинными волосами и в сутане. Тонкие пальцы, и еще он гладил кошку. Ту самую, которая все время сидит около кардинала. А потом он поднял голову и посмотрел на меня. Такие странные, желто-зеленые глаза.. Я упала в обморок, а когда очнулась, кардинал попытался убедить меня в том, что мне все почудилось. Но я ведь...Луиза, я его узнала!
Заскучавшая было госпожа Арамона навострила уши.
Катари набрала в грудь воздуха и начала рассказывать.
- Вы ведь познакомились с герцогом не так давно, поэтому не можете знать, но давно, когда еще не начались эти жуткие события, у него был шут. Это был чудесный юноша, немного знала его, как и все при дворе. Но, к сожалению, он был чересчур невоздержан в речах... Однажды он просто пропал. Герцог тогда никак не объяснил этого, но ходили слухи, что он убил того мальчика, кажется, на дуэли... Луиза, это произошло именно здесь! По Нохе до сих пор бродит его призрак... Он ищет его, а сейчас может найти!
Луиза выслушала весь этот бред с каменным лицом, и быстро свела разговор на то, что женщинам в положении ее величества следует больше отдыхать. Королева, чуть всхлипывая, удалилась. Чуть погодя из-под кровати вылез Алва, отфыркиваясь, словно кошка. Луиза не утерпела и спросила у него про загадочного юношу-шута.
- Еще один юноша, которого я якобы соблазнил... Убил? Тоже не ново. Интересно, зачем мне шут? У меня и без того есть чем заняться...- тут в дверь снова постучали. Герцог издал рычание.
В этот раз госпоже Арамоне стоило многих сил не умереть со смеху- принесли дрова. Пока монах неторопливо возился с дровами, Луиза молча кусала губы. Запас иронии и возможность реально смотреть на вещи остались где-то очень далеко. И вся ситуация, похожая на дурной анекдот, начинала даже нравится, не смотря на свою, вопиющую неправильность. Да и кошки с ней, с неправильностью, если уж на то пошло. Ведь маменька в свое время приворожила графа, а у нее теперь есть герцог. Правда, под кроватью, и на несколько ночей, но все равно есть, чем гордится.
Когда слуга наконец-то ушел, герцог, пообещав пристрелить любого, кто явится следующим, вернулся к прерванному занятию.
Луиза еще помнила, что между ними вроде должен был состояться какой-то разговор. Но теперь это было неважно. В объятиях человека, которого слишком часто видишь во сне, сложно думать. Урвать свой маленький кусочек счастья... особенно, если поцелуи, следуя друг за другом , горят на коже. Особенно, если тебе на чуть-чуть подарили сказку, грустную сказку для взрослых, в которой не будет счастливого финала. Потому что еще ничего не закончено.
Стук-стук!
Луиза решила, что непременно выучит кэнналлийский, что бы тоже так уметь выражать чувства. Получалось проникновенно и понятно.
Его Высокопреосвященство задумчиво посмотрел на стоящую перед ним женщину. О чем Левий знает, а о чем только догадывается, сказать было невозможно, но Луиза искренне надеялась, что он не видит явно мужских сапог, которые загораживала ее юбка.
-Здравствуйте, госпожа Арамона, - вежливо поздоровался клирик. - Я вам не помешал?
- Нет, что вы...
- Видите ли, я хотел бы поговорить с вами о еще одном моем постояльце.
Луиза, мигом угадавшая имя «постояльца» , подавила желание тоскливо закатить глаза.
- Ваше Высокопреосвященство, вы обратились не к тому человеку. - Решительно начала она. - В этих стенах я встретилась с герцогом Алва в третий раз в жизни.
В четвертый, но эсператистскому проныре об этом знать необязательно, а уж застрявшему под кроватью герцогу - тем более.
- Вот как... - с интересом произнес кардинал. - А как вы думаете, почему тогда в дуэньи герцогини Окделл он выбрал именно вас.
- Не знаю. - Тут хитрить не пришлось, Луиза действительно не имела ни малейшего представления. - Герцог знал моего покойного мужа.... - Какое счастье, что ты его не знаешь, а то не поверил бы ни единому слову. - с незапамятных времен одной из обязанностей Первого Маршала Талига была забота о семьях погибших воинов... - из-под кровати послышался еле заметный шорох, и испуг мигом отбил у госпожи Арамона неуместное желание засмеяться, вспомнив, откуда у нее взялись эти слова. Чутьем Луиза прекрасно понимала,- сидящий перед ней человечек гораздо опаснее всех Манриков с Колиньярами вместе взятых, хотя бы потому, что несоизмеримо умнее. И допрашивал эсператист куда как профессиональнее, а самое главное и больше всего сбивающее с толку, - интересовали его абсолютно неожиданные вещи: Что было надето на герцоге, какие книги стояли у него в кабинете во время их с Луизой разговора, говорил ли герцог при ней с Айрис, и если да то каким тоном и каким тоном он говорил о герцогине Окделл в её отсутствие. Луиза могла ответить на любой из его вопросов: привычка по крупицам собирать сведения о герцоге Алва, заставила запомнить обе мимолетные встречи в мельчайших деталях, но рассказывать об этом человеку, который смотрит на тебя глазами охотящейся кошки... А тем более позволить самому герцогу понять, как много она помнит... Вдова капитана решилась вновь прибегнуть к отработанному приему: в конце концов с Манриками получилось изобразить из себя простушку, ошарашенную свалившейся честью, почему бы и не рискнуть ещё раз, Перед ней конечно не господин тессорий, но это значит только, что притворяться и врать придется аккуратнее. Да и сражается она в этот раз не за себя и даже не за девочек.
- Госпожа Арамона, вы, должно быть, неверно понимаете ситуацию, - отчаявшись добиться чего-то путного, кардинальчик, видимо, решил сыграть в откровенность. - Я отнюдь не враг вашему покровителю, напротив, я хочу ему помочь.
Ага! - кивнула про себя Луиза, - кошка хочет убедить мышку, что она не враг птичке, просто замечательно!
- Будь я тем, кем вы меня считаете, - продолжал тем временем Левий, - мне, к примеру, ничего бы не стоило ограничить его перемещения по аббатству, выставить, скажем, у дверей и окон его жилища усиленные наряды стражи...
Знает! - похолодела Луиза. - Может и не знает, но догадывается наверняка. Но обрывать вранье на середине, фактически признаваясь, что уже с полчаса дуришь собеседнику голову... Луиза состроила максимально честную мину и заявила: - Ваше Высокопреосвященство, я с радостью бы оказалась вам полезной, но... - она с сожалением развела руками. - С чего Вы взяли, что монсеньор будет с мной откровеннее чем с прочими?
- Вы умная женщина, госпожа Арамона. - задумчиво констатировал Левий.
Луиза потупилась, демонстрируя смущение и радость от неожиданной похвалы. Эх, научиться бы, как маменька заливаться румянцем по собственному желанию...
- А почему умная женщина должна вам верить? - вопрос был задан максимально невинным тоном, но эсператиста он не обманул.
- Вы и не должны. - какой же у этого человека цепкий взгляд. - я Вас об этом и не прошу, единственное, о чем я прошу, - передайте герцогу Алва...
- А с чего вы взяли, что он меня вообще будет слушать? - перебила его Луиза.
- Постарайтесь, госпожа Арамона, - взгляд кардинала был абсолютно безмятежным, так знает он или нет, закатные твари его побери ! - В конце концов это исключительно в его интересах. Так вот, - внезапно посерьезнел Левий, - передайте герцогу, что выбранную им дорогу нельзя пройти в одиночку, просто нельзя. И я готов ему помочь не потому, что мне самому что-то от него нужно, а потому что на карту уже поставлено слишком много.
- Сударь... - Луиза опешила настолько, что даже забыла притворяться. - Вы предлагаете... - она понизила голос до шепота, - заговор?
Церковники, что свои, что чужие всегда были хитрыми тварями, и этот должен понимать, что власти Раканыша держаться до подхода первой армии, а дальше ему либо уносить ноги под теплое крылышко своего Эсперадора, либо надеяться, что Алва не забудет, кто его так радушно принимал в Нохе.
- Дело не в этом, - отмахнулся эсператист. - Ставки в этой игре, любезная госпожа Арамона, куда выше, чем судьба Талигойского трона, - надеюсь, герцог это понимает. Так вы обещаете мне передать все в точности?
- Но я же вам говорила, - изобразила растерянность Луиза, - я не общаюсь с Его Светлостью... как я?..
- Найдите способ, сударыня. - Неожиданно жестко отрезал Левий, но потом смягчился, - Кто вам к примеру мешает поговорит с ним сегодня перед ужином, на который вы оба приглашены?
- Катари и Селина. - могла бы моментально ответить Луиза, но не стала, - дело действительно было не в этом. Она сегодня перезабывала все на свете, от обеда с Катари, до очередного ужина в обществе Левия, видимо в бесконечной череде эспетратистских постов наступила передышка.
- Хорошо, - покорно кивнула она, - я попытаюсь.
- А для отвода глаз можете сказать, что расспрашивали о вашем сыне, он ведь служил у Маршала, не так ли?
Права была маменька, ты не мать, а мармалюка, настолько обрадовалась возможности завалиться с Вороном в кровать, что напрочь забыла о старшем сыне.
- Не буду вас больше отвлекать, - поднялся со стула Левий, - до встречи вечером. - и вышел, оставив Луизу размышлять о полной своей несостоятельности.
Из-под кровати, кстати, не доносилось не звука. Единственная реплика прозвучала тогда, когда Луиза в своем самоедстве вообще запамятовала о том, что там вообще кто-то есть.
- С вашим сыном все в порядке, Луиза.
Госпожа Арамона подскочила на стуле. Утешить пытается, так, что ли?
- Сударь, вылезайте.
- Знаете, - голос герцога был безмятежен, как летний денек. - Я как-то уже здесь привык.
- Там же пыльно.
- Неужели? Мне кажется, я уже все вытер.
Последовавший за этим оглушительный чих даже рассмешил Луизу. Неожиданно она осознала, что любовник (от одного слова страшно) назвал ее по имени. Впервые. По спине пробежала стайка шальных мурашек.
- Вылезайте, ваша светлость, - потребовала она почти весело. - Я хочу посмотреть, как вы пристрелите его высокопреосвященство.
Под кроватью хмыкнули, но признали:
-Желание дамы - закон. Но у меня, кажется, не заряжен пистолет... - герцог проворно выскользнул из укрытия.
- Вы оправдываетесь?
- Еще и не начинал. Кстати, у вас всегда бывает так много гостей? Вас следовало бы поселить в комнату со шкафом...
Этот вечер кончился... ужином. На который Алва пришел умиротворенный и одновременно, странный. На его губах то появлялась, то исчезала улыбка...

ЗЫ: И опять я позволяю себе выложить этот замечательный фик (олицетворяющий мои тайные не слэшные мечты), не смотря на согласие указанных авторов ^)