Продолжение стебного фанфика «Попытка обвинения» )) Первую часть можно прочитать вот тут:
kamsha.ru/forum/index.php?topic=8531.0
))

читать дальшеЮный Ричард пылал стремленьем праведной мести. С раскрасневшимися щеками, с гордо занесенной вазой в руке, в смелой позе и с противленьем в благородном сердце молодой человек являл собой восхищающее юную, жаждущую справедливости душу зрелище! Да, да, он стоял с гордо поднятой головой, серые глаза угрожающе полыхали, и юноша немало походил на статую, статую великого, могучего героя! Юный герцог Надора твердо решил довести свое дело до конца, ведь он был благословлен самим эром Августом, и мысленно уже видел, как навязывает дуэль страшному Дораку, пухлому, глупому Оллару и Кат... Нет! Юноша помотал головой, хватившись о щеки, спокойно выдохнул. Нет. Ведь всем им... им отпущен один круг, и с ним эпоха негодяев уйдет, и наступит время величайших свершений, в коей он и эр Август рассудят неверных и распахнут двери в Рассвет Истины! Да... Молодой человек застенчиво улыбнулся. Он обязательно заставит всех принять свой благородный вызов, как только что заставил эра Рокэ и... Но...
Но тут Дик даже слегка нахмурился, напряженно гадая, что же ему, изящному ценителю душевной пластики, в сложившихся обстоятельствах кажется просто чуждым и... почему, собственно, события развиваются крайне противоположно известному результату? Ведь, отмечал он с некоторым беспокойством, благостную картинку «всеобщего ликования» портила одна крошечная, прямо скажем, незначительная столь рьяному защитнику правых и угнетенных, деталь.
Гадкий эр, как упоминалось чуть выше, был тварью крайне иного толку, не сказать бы, что при всей свой ужасающей мерзопакостности и гнетущем всесилии, у него просто не находилось души, которая могла бы воспламениться огнем истинной гордости. Гордости за смелого, не сдающегося юношу, рискнувшего в одиночку схватиться с самым ужасающим врагом всех времен и народов. Схлестнуться и... победить! И потому... Он отнюдь не горел желаньем... Ах, Леворукий! Юноша недоуменно замигал. Да, пожалуй, тут было чему изумиться!
Ведь гадкий эр даже не поднял на него головы, продолжая неторопливо прихлебывать шадди, откинувшись на подушки и рассеянно созерцая игру бликов в сбитом море складок. Что-о-о?! Юноша перевел непонимающим взгляд на свою героическую руку... тщательно осмотрел стойкую «причину», обратился взором к потолочным небесам и... дрогнувшим голосом осведомился:
- Эр Ро... Монсеньер, Вы... понимаете, что я хочу сказать?
- Вынужден вас огорчить. - Мерзкий кэналлиец, к ужасу милейшего герцога, не только не пошевелился, но и не отставил лежащий на коленях поднос, а лишь лениво потянул за кроватный колокольчик. Сладко выгнулся. А потом неожиданно посмотрел Ричарду прямо в глаза, заставив несчастного молодого человека вжаться в злосчастный пуфик, но покрепче сжать вазу и зачем-то вскинуть ее чуть выше. - Это утро... воистину поражает мою жуткую натуру. Окделл, вы превзошли самого себя. Так что вы хотели мне сказать?
- И-им-менем это вазы... – решил не сдаваться Ричард, видя, что враг не совсем так чтобы... сломлен, но!.. проявляет признаки не раздраженья, но легкого недоуменья – точно. – Именем этой вазы! Я вызываю Вас на дуэль!
Гадкий «соберано» уже успевший заинтересоваться мягкой складкой на подушке, вновь поднял на юношу взгляд, исполненный крайне подозрительной тени.
«Боится!» - ничтоже сумняще решил Дикон, в раз приободрившись и расправив плечи.
- Гм. – Чудовищный эр счел поднятую бровь единственным ответом, впрочем, нет, чрез небольшую паузу добавив снисходительно: - Но что же столь... оскорбительного вы в ней нашли? Не то, чтобы мне было так уж интересно, но любопытно, так что прошу вас ответить... - с легким смешком пояснил пытающийся выкрутиться супостат, но... Наш юный герой был на страже и был достаточно осведомлен о жалких увертках трусливого эра, чтобы противиться подобному маневру изо всех сил и с презреньем ждать эдакого предательства, не ждать, но ожидать, если позволите.
А потому ответствовал по всем понятиям почтеннейшего эра Августа об истинной Чести:
- Вы... Это все Вы виноваты в том, что... что ваза имеет столь... странный голубой... Это не светло-синий, но и не голубой, и... видите ли... эта кошкова неопределенность не делает Вам чести! Напротив – она ее отнимает! Не станете же Вы отрицать, что сделали это нарочно, чтобы ввести смуту всех Людей Чести и погубить благо Великой Талигойи...
«Правильно говорил эр Август! – меж тем лихорадочно размышлял про себя наш догадливый смельчак. – Правильно! «Ричард, не задумывайся о смысле, главное, знай - больше патетики, больше «несчастной отчизны» и «героически павших за благо нашей родины» и... и дело будет в шляпе!»! Да... Вот только... – несколько потупился милейший вьюнош, - меня смущает, что причина оказалась столь ничтожна и применимо ли к ней...»
Но в этот момент в голове нашего гениального отпрыска рода копытных восстал бессмертный образ теневого полководца Лиги Истинный Борцов:
«Никогда не сомневайся в том, в чем ты ни кошки не уверен! – глаза эра Августа были строгими, но спокойными, и Дик радостно кивнул, повернувшись к возникшему в воспаленном неудачами и лишеньями сознании образу кансилльера, к престранному совпаденью зависшему аккурат над злосчастным пуфиком, в трех пальцах от герцогского сапога. – Ты должен твердо идти к тому, что кажется невозможным, каким бы глупым тебе это не казалось, и, если ты действительно решишь победить, отвратить тебя от этого желанья не сможет и сам Леворукий...»
- Но эр Август... – слегка растерялся впечатленный мудростью Мастера ученик. – Разве одного желания для победы не мало? Я могу решиться, но хватит ли этого...
«Этого хватит для того, чтобы идти до конца! – прекрасная Катари мягко выступила из нижнего ящичка секретера и, торопливой морискиллой подпорхнув к онемевшему от счастья оруженосцу, тонкими руками подхватила его окостеневшие от радости пальцы. – Вы... вы должны знать, что чтобы не случилось, я... я буду с вами, я буду поддерживать вас, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы...»
- Ваше величество... – охрипшим от волненья и благодарности голосом прошептал молодой человек, - ваше величество, вы даже не можете знать, как много для меня значит ваше искреннее участие, и я, будьте уверенны, я теперь никогда не отступлюсь, ради вас, я...
- Юноша. – Ричард вздрогнул, и, сам того не желая, невольно отвлекся на ненавистный голос, пробравшийся в совершеннейшую из возможных мечт, а юная Катари... Катари робко дернулась и истаяла нежным солнечным лучиком, заигравшим на кольце приподнятой в отчаянье ухватить милый образ руки, растворился эр Август... Леворукий, как жестоко! Дик моргнул и тут только понял, что произошло. К-как... Как невообразимо жестоко делать такое, как это... это низко... Катари, ах, Катари, куда же ты, куда же... Юноша нервно обернулся, вперив негодующий взор в... успевшего подняться и накинуть рубашку эра?! Несчастный борец едва не поседел от ужаса, попытавшись отступить и вновь чудом не рухнув. К-когда?! И... – Вы что, – глаза мерзкого герцога были безмятежны и глубоки, - разговариваете сами с собой?
- Н-нет! – почему-то обидевшись, дерзко выкрикнул смелый оруженосец. – Я... я говорил с эром Августом! – про королеву зардевшийся от смущенья молодой человек решил не упоминать, он никому не скажет, и... и даже под страхом смерти – ни-ко-му! – И он... тоже говорил со мной!
- Это многое меняет, - согласился жуткий эр, лениво потягиваясь и разворачиваясь к окну. – Раз уж он вам отвечал... Но какое сегодня, право, чудесное утро. Ричард, я уже, кажется, говорил вам – вы свободны.
- Зн-значит... – заикаясь от унижения, проговорил бедный творец добра. – Значит ли это что Вы... отказываетесь принимать мой вызов?!
- Ваш вызов? – это невозможный человек невообразимо мерзко приподнял свою гадкую, гадко изогнувшуюся бровь! – Простите, прослушал.
- Да, мой вызов! – а что, если причина не так уж и хороша? – Эта ваза просто возмутительна! И Вы...
- Юноша. – Ледяные пальцы незаметно сомкнулись на героическом запястье противника беззакония, ваза мягко скользнула в тонкую ладонь (ладонь, убившую герцога Эгмонта, заколовшую герцога Эпине, державшую шпагу у горла самой Катари!), и... Дикон резко дернулся в сторону, не успев заметить, ни когда эр успел подобраться так близко, ни когда начал улыбаться. Улыбаться так страшно, так подло, так... холодно!
А мерзкий кэналлиец тем временем задумчиво оглядел хрустальную вещицу с верху до низу и чему-то усмехнулся:
- Как же, как же, все верно... Ваш друг Штанцлер, а, точнее вы сами (припоминаете?) принесли ее мне на день рождения королевы (спрашивается, - почему мне?). Кажется, в ней еще находились какие-то цветы, но, право, я никогда не мог считать себя знатоком какой бы то ни было растительности, а потому счел себя достаточно мерзким, чтобы выкинуть их в окно... Потом под ним почему-то умерла одна знакомая мне кошка, приходившая греться на кухню, хм. Так скажите же, при чем тут ваза? Быть может, вы хотите отдать ее законному владельцу? Тем паче, что мне припоминается, кто именно взял на себя долг доставить ее злостному мне...
Да... Неожиданно юноша распахнул глаза и чуть было не хлопнул себя по лбу. Да, да, действительно, эр Август как-то попросил, но же теперь делать, неужто причина не подходит... Вот мерзкий эр! Нет, воистину этот человек ужасен! Эта ведь была единственным чудом, что могло спасти Талигойю, и эр, по своему обыкновению не размениваясь ни на жалость, ни на состраданье с легкостью ее отнял, даже не задумавшись о возможных последствиях (ах, бедный эр Август!) но, быть может, надежда еще есть?!
- Я... – Ричард попытался дотянуться до своей победоносной причины, вырвать ее из лап грязного предателя, мерзавца и равнодушного чудовища, но... но, неожиданным приступом тошнотворного головокружения, был вынужден слегка слечь в руки ужасного эра, оказавшиеся именно в том месте, где он чудом не уронил поднос о час назад. – Нет, отдайте, я...
И как только монсеньер может быть таким безответственным, думал защитник отечества, тщетно пытаясь справиться с подозрительным ознобом. И ведь специально поставил пуфик именно сюда, чтобы верные ему люди падали и ломали себе ноги, он специально поймал несчастного противца насилия, желая унизить того, унизить и ослепить светом лживой благодетельности, но не выйдет! Герцог Окделл предпринял отчаянную попытку собрать все свои силы и вырваться из навязавшихся пут, но гадкие руки жуткого врага всех Людей Чести злоумышленно удержали его на месте, да еще и имели наглость ловко толкнуть в кровать!
- Да что Вы... себе позволяете... – заплетающимся языком возмутился молодой человек, тщетно пытаясь принять сидячее положение. – И немедля верните мне вазу, я... Я в-вызываю Вас, Вы... Вы слышите?!
- Как долго ты держал ее в руках? – зачем-то спросил сей ужасающе-бесчувственный человек, зачем-то перешел на ты, но... Но как можно... юноша задыхался от паники и ярости... как можно задавать такие глупые вопросы, когда... когда решается судьба всего Мира, и... – Я жду ответа. – Лениво сообщил отвратительный всякому истинно Честному человеку голос, и Ричард, поклявшийся себе ни за что на свете открывать рот и ни сообщать гадкому врагу информации большей, чем причитается по списку свидетельства дуэли али выбора места, почему-то был вынужден стыдливо пробормотать:
- Я... я только что ее взял, взял... буквально на Ваших...
- Ясно. – И прямо на глазах у изумленного, смятенного и пораженного юноши этот... бесчеловечный, жестокий... этот... просто абсолютный нечеловек!.. вышвырнул столь трепетно хранимую сердцем нашего героя причину в окно и... прикрыл створки! – Так что вы сказали?..
- Вы... – подлетевший на кровати юноша в раз забыл о своей хворости от охватившего его душу дикого ужаса. – Вы... что Вы натворили, да я... – он запнулся и замолчал.
Причины! Причины больше не существовало, и молодой человек растерял все приготовленные слова, отчаянно заметавшись. В горле мгновенно пересохло, лоб покрылся нервной испариной, и ему подумалось вдруг, что лучше бы не злить эра понапрасну! А не то он действительно разозлится, и вот тогда-то и землетрясенье покажется худшим из всех стихийных злодеяний, что этот человек способен воплотить одним движеньем кровавого пальца... Не злить? Ричард даже остановился, моргнул и... неожиданно крайне гадко ухмыльнулся. Но ведь это именно то, о чем говорил дражайший эр Август – именно разозлить, чтоб потом изворотливо словить на слове и немедля же привести к ответу, да... Юноша задрожал в предвкушении и, гордо и стремительно развернувшись (ах, Леворукий, опять это жалкое подобие тумбочки!..), уставился в ненавистное всему миру существо широко распахнутыми глазами:
- Эр Рокэ, я нашел Решение!
- И какое же? – отдав в окно несколько приказов, развернулся к праведному защитнику гнусный предатель, впрочем, он был таким гнусным, что не изволил обратить на то должного внимания, вот за что, подумал мимоходом наш Ричард, я его тоже ненавижу!
- Я... – ломающимся голосом ответствовал пламенный юноша, нет, нет, уже не юноша, да! Ричард будто воочию увидел, кто ныне говорит его устами! Тут вершиться великое Предназначение! Сам родовой Вепрь взял слово, чтобы покарать Великой Честью Окделлов предателя и помешавшегося на крови и смерти убийцу, убийцу, чей тысячелетний гнет, как хвост, растянулся на многие века! – Я обвиняю Вас в том, что в этой комнате, – Дик твердо кивнул, - висят... эти занавески! Они ужасны! Безвкусны и буквально разят пошлостью!
- Эти? – эр рассеянно тронул воздушную ткань кончиком тонкого пальца и неожиданно усмехнулся. – Да, действительно, вам есть, за что меня винить. Эти занавеси Ее Величество приказала лично отобрать для своего следующего сюда визита, но... но, честно говоря, я не нашел их достаточно убедительной защитой жизни королевы, и, собственно, совершеннейшим образом позабыл об эдаком новшестве, но теперь, пожалуй, позволю себе некоторое усовершенствование. Вот это. Теперь... – тут эр неожиданным рывком подхватил ни в чем не повинную ткань пышным узлом и... крепко дернул – так, что аж звякнули, в раз оборвавшись, тонкие кольца, а нежное полотно подстреленной сойкой слетело к ногам убийцы.
Ах! Дик дернулся вперед, но как же невесомая занавесь и тончайшие подвески напоминали руки и нежнейшие запястья благословенной Катари, и ровно так же сей жестокий человек своими грубыми пальцами смял, смял, сорвал и разломал доверившееся ему сердце! Это было... так подло, и так... безумно жестко, что... молодой человек даже задохнулся от негодования.
– Я думаю, в них нет никакой нужды. – Продолжил меж тем этот чудовищный кошмар во плоти, сворачивая вдохновенный батист жалким кулем и мановеньем руки отправляя в камин. - Что ни говори, но к ним, я надеюсь, ваши благословенные блаженством руки не имели чести прикоснуться. Потому что, ровно, как и ваш предыдущий презент, даритель сей великолепной занавеси не желал размениваться на посредников-смертников и доверил столь кропотливое дело вам. А потому, я надеюсь, вы были достаточно благоразумны...
Ах, да! Эта нежная ткань, напоминавшая ему Катари, все верно, он... поклялся доставить, безумно скорбя по любви своей прекрасной королевы, по любви к безумцу и интригану, но... бесконечной, светлой, обманувшейся любви. А его сердце так отчаянно, так отчаянно сжималось всякий раз, когда он, содрогаясь от нежности, осторожно прикасался к свернутому в великолепную коробку наивысшему проявленью верности и истинной благодати... Но этот жуткий человек не оценил благородства и совершенной чистоты души Ее прекрасного Величества, он бесчувственно и грубо, со свойственной всем предателям безмятежностью, сорвал это, и... Ричард почувствовал, как глаза начинает щипать страшная горечь, и... сжег! Только что! О, как это ужасно...
Дику в тот момент было абсолютно все равно, о чем же говорит в очередной раз пытающийся увернуться от праведного возмездия эр, о чем сейчас рассуждают его склизкие, почерневшие от лжи и измывательств над невинными губы. Он видел лишь морщащиеся в припадке последнего, смертного отчаянья хрупкие крылья батиста, видел умирающую, тающую, нежную, фарфоровую Катари, и... костенел от горя и бешенства. Нет, думал он, поднимая глаза и останавливая неподвижный, угнетенный несправедливостью и чудовищностью утраты взгляд на задумчиво усмехающемся эре. Нет. Теперь назад пути нет. Он умрет, этот страшный человек, умрет, и с ним будет покончено. Раз и навсегда! И...
- Знаете, Ричард, - великое чудовище отвернулось от камина и обратило льдистый взор на замершего в безумном отрешении юношу, - думается мне, что скоро...
- Это Вы виноваты! Это все Вы виноваты в том, что... что сегодня такое яркое солнце! – выкрикнул вдруг разгневанный, доведенный до ручки спаситель отечества. – Вы всегда уговариваете солнце светить так ярко, чтобы ослеплять несчастный Людей Чести, чтобы... на дуэли выбирать самое верное положение и выигрывать своей низостью, глупостью, вероломством и подлостью! И побеждаете Вы исключительно за счет верных Вам природных катаклизмов! Вы... добиваетесь победы, вот почему я говорю, что Вы – трус, эр Рокэ, Вы трус, потому что не можете ни с кем справиться в одиночку, и все Ваши «выходки и свершенья» достаются Вам только потому, что Вы – один из главных любимчиков Леворукого!
- Юноша, - эр неторопливо развернулся и очень спокойно посмотрел на молодого человека, - вы здоровы?
Но Ричарду уже и море было по колено:
- Я... Не пытайтесь сбить меня с мысли! Вы виноваты во всем! Вы виноваты и... Главное – это солнце! – юноша торжествующе ткнул пальцем в светлейшие небеса, не ко времени вспомнив о изящных ушках и прекрасных глазах Ее Величества, и тем разгоревшись еще больше: - Это жуткое ультрафиолетовое чудовище так же служит Вам! И даже если я буду вынужден погибнуть, знайте - я вызываю Вас! Я обвиняю Вас в том, что светит солнце!
Закончив на столь вдохновенный ноте, наш юный герой замер в крайне поразительной позе и, торопливо отерев о штаны повлажневшие с волненья руки, ринулся к окну:
- И я докажу Вам, что Вы ничего не можете! Сразимся же!..
Небеса расколол чудовищный грохот.
Дик содрогнулся от страха и неожиданности (или от неожиданности и страха, но, право, в тот миг нашему благородному страдальцу было совершеннейшим образом плевать) и, чудом не вывалившись из спасительного окна, даровавшего очередную причину, испуганно вскинул голову. Там... высоко-высоко, в пелене безмятежных облаков, скручивалась мрачная, тяжелая туча. Ее мерзкие, тонкие щупальца стремительно обволакивали изящные солнечные лучики и скрывали прозрачную некогда высь тревожной, волнительной пеленой.
- Ч-что эт-то... – со страху несчастный герцог даже начал слегка заикаться. Спешу заметить, во второй раз за это чудовищное, несправедливое утро! Но... но это должно быть... Его панический взгляд метнулся к кэналлийцу, невозмутимо вскинувшему подбородок навстречу разворачивающейся над головами благословенных Создателем жителей Талига бушующей воронке. Это... Ричард затравленно облизнулся. Это... точно он! Это сделал он, он разозлился, он!.. и... что же теперь будет?! Что же... как же...
- Я же говорил, что скоро пойдет дождь. – Безмятежно откликнулся самый сокрушительный враг мира во всем мире, с неторопливой грацией (достойной самой главной кошки Леворукого!) складывая на груди тонкие руки, и смотря на с шуршаньем исчезающие в изумрудном газоне капли. – Затяжной... – по его точеному лицу (доставшемуся от предателя предателей, так и сам мерзавец, а мерзавцев - рой!) скользнула тень легкого неудовольствия. - Досадно. Мне хотелось промять Моро, что ж, теперь с этим придется обождать. Но... впрочем, - тут он обернулся к сжавшемуся в комочек, не верящему собственным глазам юноше, - в ходе открывшихся фактов я вынужден вас огорчить. Столь возмутившее вас солнце, кажется, решило смертельно обидеться и предпочло торопливо скрыться, а потому... – он лениво потянулся и, кажется, с трудом подавил зевок, во всяком случае, дрожанье изящных ноздрей наш драгоценный герой растолковал именно сим низменным проявленьем наивысшей лености. – А потому советую вам отправляться к себе и слегка вздремнуть. На свежую голову легче думается, а вам это, - вот теперь разнежившийся в беззаконии и разврате предатель зевнул уже в открытую, вызвав у вспыхнувшего от возмущенья юноши сорванный вздох, - просто необходимо...
- Н-на-ааа-а... что вы намекаете?! – подскочил очнувшийся Дикон, с подозреньем вглядываясь на застывшего с прикрытыми глазами убийцу. – Вы... а не хотите ли Вы сказать, что... И вообще! Этот дождь, не отрекайтесь, я знаю, Ваша вина! И то, что Моро сегодня останется без должной прогулки – тоже! И я не стану это терпеть, я...
Тут Дик был вынужден замолчать, но да простят нашему благословенному небесам герою эдакую расторопность, ведь... Наш драгоценный юноша рот закрыл отнюдь смущеньем, но потому, что тут на его лоб неожиданно опустилась прохладная узкая ладонь, а знакомый голос мягко вопросил, позволю себе некоторую дерзость, с унизительной смешинкой!
- Юноша, вам плохо? – осведомился сей жуткий человек, снизу вверх заглядывая в сверкающие гневом серые глаза.
- М-м-мнеее?! – только и выдохнул очумевший от столь вопиющей дерзости Дикон, от изумленья не успев даже брезгливо отшатнуться. – М... мне – нет, а... а вот Вам сейчас будет точно! – с этими словами юноша подхватил насильника над нравственностью и угнетателя невинности за столь каверзно протянутую (верно, чтоб сломить, раздавить, унизить, оскорбить!) руку и изо всех сил дернул к окну, чтобы раз и навсегда решить проблему зла и отчужденья, но... Но представьте же себе степень постигшего смелого героя шока, когда он неожиданно почувствовал, что мерзкая рука выскальзывает из его праведных пальцев и куда-то стремиться, куда-то... но только не к справедливости, а, явственно, в очаг гнилостного разврата!
И не успел Ричард не вздохнуть, не выдохнуть, не даже остановиться, как эта самая рука почему-то, неимоверным движеньем скорости и звука оказалась у него на плече, вторая выхватила именной пистолет (тот самый из которого, должно быть, были убиты самые великие Люди Чести!), а... Третья?! Нет же, вторая и выстрелила куда-то в туманную, стянутую тугой пеленой безысходности хмарь! И пока молодой человек гадал о ходе сих, несомненно, крайне злокозненных и потрясающих воображение защитника святой истины манипуляций, сверху послышался оглушительный визг, в небе страшно громыхнуло, на сущее мгновенье юношу буквально ослепили четыре великие молнии и... неожиданно все стихло. И даже дождь исчез!
И вновь засияло солнце... Но...
Право, но что-то было не так, и уже через секунду наш храбрый молодой человек сумел понять – что.
Юноша в диком ужасе оглядывал выжженный, обратившееся в бесконечное смертное плато газон, оставшиеся без крон деревья и облупившийся посеребряный чугун, и... костенел от умопомрачительной злостности своего эра! Он даже боялся поднять глаза на существо, в раз обратившее любимый парк Ее Величества в гору сухих палок и мерзостных обломков! И все это произошло... нет! Человеку (а человеку ли?!), обладающему такой убийственной силой просто необходимо научиться держать себя в руках, а не то... Да! Юный Ричард Окделл даже боялся себе представить, с кем в действительности пришлось ему столкнуться.
- Это...
- Кислотный дождь. – Задумчиво проговорил Ворон, оглядывая разверзающуюся за окном оголенную пустошь. – Но сколько ржавчины! Что-то мне это напоминает, одного любителя рыжего и, право, так даже лучше...
«Лучше?!» - не поверил своим ушам Дик, поднимая пораженный взгляд на... на держащую его... не пустившую его в окно (какая подлость!)... на эту... жуткую тварь...
- Ежели бы мне пришлось, - продолжил этот монстр, - любоваться из своего окна на розовые и зеленые островки суши, мне захотелось бы немедля разозлиться. Но, впрочем, враг и без того достаточно наказан, но о чем вы мне все утро хотите сообщить? Сначала вы обвинили меня в... в вазе, потом зачем-то обратились к занавескам, а следующим пунктом вашего гениального плана выступило само солнце, но я, признаться, так и не ухватил ни колечка из цепи ваших рассуждений... Не соизволите ли объяснить?
Дикон поднял выстывающий нечеловеческой тоской взор к подчинившимся подлости небесам, осмотрел свои опустившиеся руки, выглянул во двор, скользнул несчастными глазами по далеким олларианским крышам, и...
- Вы... Вы просто чудовище... – простонал вконец обессилевший юноша, бездумно обмякая в руках предателя, в руках, на коих извечно застыла кровь отца и... всего мира. – Вы... невозможное чудовище... Как я вас ненавижу!

P.S. «Я еще забыл добавить, что эр – пьяница и почти сорокалетний старец. Но об этом в следующий раз!»

Вот )) И приятного всем аппетита ))) Надеюсь, это хоть немножко Вас улыбнет ^^ *как говорится, если хочешь, что чтобы что-то было, сделай это, и оно появится* Я так хочу, чтобы фанфиков по Рокэ было как можно больше!!! Пожалуйста, пишите их ))